Расколотый мир - Анастасия Поклад

Анастасия Поклад

Формула власти. Расколотый мир

Глава 1. Второе условие

"Не самозванка — я пришла домой,

И не служанка — мне не надо хлеба".

М. Цветаева

Нынешнее лето на западе Принамкского края выдалось дождливым и душным. Уже третий день Фирондо поливало так обильно, будто высшие силы решили ни то умыть, ни то и вовсе смыть ведскую столицу с лица земли. Ливень пузырился на неровных мостовых темного камня, бурные ручьи мчались вдоль улиц, разнося по городу лепестки грушевых деревьев из главного сада. Город пах грушами и грозой. На рынке потоки воды, вытекающие из-под мешков с отбросами, порой становились мутновато-алого цвета. Это значило, что кто-то в очередной раз выбросил пригоршню-другую давленой клубники. Клубника в нынешнем году уродилась на славу, вблизи от капищ так и вовсе с полкулака размером. Ее не успевали продавать, даже на варенье, и частенько скидывали в поганые мешки у ограды рынка. Срок вишни тоже подходил, узловатые раскидистые деревья в садах склоняли ветви под тяжестью розоватых спеющих ягод, и можно было наверняка предположить, что вскоре, если, конечно, не прекратится дождь, воды на рынке изменят цвет на более темный.

Сквозь серо-синие тучи на город падали узкие лучи солнечного света, от чего вода принималась искриться, словно ее свойства кто-то успел изменить. Главная городская площадь перед дворцом заседаний ведской думы (он же дом правителя) была вся пронизана этим светом и дождем. Реяли на ветру защищенные колдовством от дождя фиолетовые флаги с белыми кляксами. Когда-то давно первый ведский флаг имел форму плаща, да и цвет, из красного превращенный в фиолетовый, казался блеклым и застиранным. Сейчас многое изменилось. Белые кляксы, отдавая дань традициям, по-прежнему ляпали как попало, но материя для этих дел бралась благородного оттенка темной сирени, и форма отреза стала классической, прямоугольной.

В ранний час на поливаемой дождем площади было пусто. Но вот от темного монолита ближайших домов отделилась высокая женская фигура в темно-сером плаще, вода с которого стекала ничуть не хуже, чем с государственного флага. Капюшон неизвестной был надвинут на самое лицо. Она шла легко и стремительно, а солнечные нити с небес драгоценными камнями посверкивали на падающих с плаща каплях, на выглядывающем из-под него подоле темно-вишневой юбки без кружева и на высоких кожаных башмаках. По этой юбке и башмакам можно было судить, что неизвестная пришла издалека. В Фирондо уже давно никто такого не носит. Впрочем, судя по уверенной походке, ей было на это плевать.

Неизвестная пересекла площадь, поднялась на дворцовое крыльцо и в задумчивости остановилась перед закрытыми дверями для посетителей и служащих. Поразмыслила немного и, спустившись, прошла к черному ходу. Там в двери имелось небольшое окошко, деревянный ставень которого был слегка приоткрыт. Неизвестная не стала открывать окошко сама, а забарабанила по ставню кулаком. Пальцы у нее были крепкие, загорелые, а под ногтями отсутствовала грязь. Это означало, что сия особа не привыкла утруждать себя домашней работой, к примеру, полоть грядки от зари до зари.

— Кого там с утра пораньше принесло, — раздалось за дверью басовитое хриплое ворчание.

Окошко открылось настежь, и из него выглянула круглая, красная спросонок физиономия, владельцу которой можно было навскидку дать от тридцати до шестидесяти лет.

Незнакомка сняла капюшон, благо дверь черного хода была защищена от дождя массивным козырьком. Ранняя визитерша оказалась совсем молодой девушкой. Лицо, как и руки, покрывал ровный золотистый загар. Перво-наперво в глаза бросался длинный горбатый нос, придающий загорелому лицу молодой девушки нечто зловещее. Закреплял впечатление пронзительный и холодный взгляд. Присматриваясь далее, можно было обратить внимание на мягкие светлые волосы, убранные в хвост, круглый упрямый подбородок и тонкие губы. Девушку трудно было назвать писаной красавицей, но что-то в ней притягивало взгляд.

— Кого там с утра пораньше принесло, — раздалось за дверью басовитое хриплое ворчание.

Окошко открылось настежь, и из него выглянула круглая, красная спросонок физиономия, владельцу которой можно было навскидку дать от тридцати до шестидесяти лет.

Незнакомка сняла капюшон, благо дверь черного хода была защищена от дождя массивным козырьком. Ранняя визитерша оказалась совсем молодой девушкой. Лицо, как и руки, покрывал ровный золотистый загар. Перво-наперво в глаза бросался длинный горбатый нос, придающий загорелому лицу молодой девушки нечто зловещее. Закреплял впечатление пронзительный и холодный взгляд. Присматриваясь далее, можно было обратить внимание на мягкие светлые волосы, убранные в хвост, круглый упрямый подбородок и тонкие губы. Девушку трудно было назвать писаной красавицей, но что-то в ней притягивало взгляд.

— Ты к кому, сударыня? — уже повежливей осведомился привратник.

— К Артасию Сефинтопале, — вкрадчиво сообщила девушка.

— Правитель принимает посетителей с полудня до трех часов, — сварливо объяснил привратник. Как уже надоели эти глупые деревенские люди, не знающие очевидных правил! — Вход вон с тех дверей. Но сначала тебе нужно будет записаться, объяснить секретарю цель визита, потом…

— Я пройду к Артасию Сефинтопале сегодня и сейчас, — перебила посетительница. — У меня важное дело к нему лично.

— Все вы ходите по важному и по личному, а потом со столов пресс-папье посеребренные пропадают… Сказано тебе, сударыня: по всем делам приходить в урочное для посещений время! Торговые, колдовские и прочие услуги не нужны! По вопросам справедливого суда и приёма в армию не к нам, а в третье здание налево.

— А касательно обды?

— Это тоже не к нам! — совершенно не растерялся привратник. — С обдой тебе в музей надо или в архив. Через два квартала повернешь налево, там здание будет с зеленой черепичной крышей. Тебе и первый наш флаг потрогать дадут, и портреты обд покажут, и хроники горского противостояния разрешат полистать. Давай, брысь отсюда, не отвлекай занятых людей.

— Я касательно нынешней обды, — голос сделался особенно вкрадчивым. — Разве в Фирондо не знают, что обда снова родилась в Принамкском крае?

— Что еще за шутки? И слыхом не слыхивали, — на физиономии отразилась заинтересованность. Привратник все равно уже проснулся, а тема стоила того, чтобы лишних пять минут почесать языком. — Откуда такая байка?

— А вот это я расскажу только Артасию Сефинтопале.

— Тьфу на тебя! Сказано же: не принимает он в это время и не по записи!

— Меня примет. Открывай, — это был самый настоящий приказ. Так приказывать даже не все члены думы умели.

— А ежели…

— Открывай, сказала!

И дверь открылась…

В ведской традиции власть передавалась по наследству, и никакой грызни обычно не случалось. Если же правитель не считал своих