Расколотый мир - Анастасия Поклад
— Ты решила все бросить? — недоверчиво уточнил Гера.
— Разумеется, нет. Я пойду к власти иным путем.
— Наведаешься к горцам? — предположил Тенька. — Отсюда до гор недалеко, а обду там до сих пор ценят и ждут.
— Я думала над этим, — медленно проговорила Клима. — Горцы — своенравный народ. Давным-давно они воевали с Принамкским краем, с обдами. Они приняли обду лишь благодаря силе. У меня силы, то есть, войск, нет. Я не побирушка, и к горцам не пойду. Пока.
— А где в таком случае ты раздобудешь войско? — серьезно поинтересовался Гера. — Орден хочет тебя убить, веды тебя не признали, от сильфов год никаких вестей.
— Будут вести.
— Откуда ты знаешь?
Клима досадливо передернула плечами. Тенька фыркнул.
— Да ясно же: запахнет переделкой власти, и сильфы тут как тут. Только зря ты с той сильфидой возилась. Холмы никогда не поддержат обду.
— Посмотрим… Я чую, что Холмы уже не настолько уверены в добрососедском отношении Ордена. Они станут искать новых союзников.
— И найдут, — кивнул Гера.
— Найдут, — обда странно умехнулась. — Пока на сильфов рассчитывать не стоит, но и забывать о них нельзя.
— Так и представляю, — объявил Тенька, — входит сильфийская армия в Фирондо, а во главе — обда. Интересненько получится!
— Последнее, что мне стоит делать в жизни — идти завоевывать власть в Принамкском крае сильфийскими войсками. А из всех ведов меня не признал лишь правитель.
— И Эдамор Карей! — добавил Тенька ревниво. Несмотря ни на что, знаменитый колдун оставался его кумиром.
Клима только отмахнулась.
— Есть и другие веды. К примеру, жители Тенькиной деревни.
Что и говорить, у Теньки в деревне Климу уважали. Слух о том, что туда пожаловала аж целая новая обда, разнесся по жилищам и огородам еще, казалось бы, до того, как упомянутая впервые переступила порог Тенькиного дома. На следующий день все уже откуда-то знали, что Артенька Мавьяр с отшиба не просто от "большого ума" в Орден мотался, а за той самой обдой. Притом, не фальшивой, а настоящей, ажно кровушка сверкает, как в сказках. Версии, где же Тенька эту обду достал, как одна были настолько невероятны, что почти не уступали древним преданиям и пересказывались друг другу шепотом на завалинках, у колодцев и просто на печи под одеялом.
Первые три дня вокруг дома постоянно крутились дети. Таращили любопытные глаза и прижимали носы-пуговки к прозрачным ставням из сухого льда. Гнать детей было бесполезно, просить уйти — тоже, поэтому Тенька забавлял их пляшущими солнечными зайчиками, а его сестра — угощала яблоками, благо их уродилось в саду немеряно, а продавать было некому: у всех соседей столько же. Клима на глаза детям не попадалась, отсиживаясь на втором этаже за плотно прикрытыми занавесками, что только разжигало народное любопытство.
На четвертый день к Теньке в гости пожаловал сам староста. Его пустили к загадочной обде в комнату, и они проговорили там добрых три с половиной часа. После этого Клима, что называется, вышла в народ. Начала бывать у старосты в доме, зачастила по вечерам на главную сельскую завалинку, где собирались озабоченные политической ситуацией в мире мужики. Постепенно любопытство селян в отношении обды сменилось неподдельным уважением. Держалась та просто, но с достоинтсвом. А однажды начала потихоньку давать старосте советы. Куда что продать, где купить, как избежать очередной волны рекрутских наборов (во время которых полезного благодаря колдовству Теньку активно прятали всем миром), кому помочь отстроить дом, а у кого наоборот взять денег в общую казну, и как половчее это сделать… Словом, к весне деревня расцвела во всех смыслах: ожили яблоневые сады, кладовые были полны каким-то чудом не оскудевших за зиму припасов, у всякого водились деньги, дома стояли ровные и подлатанные, а жители на обду едва ли не молились, сразу и навсегда уверовав в ее предназначение.
Клима управлялась с делами деревни почти играючи, и все домочадцы ясно понимали: это лишь начало.
— Ты хочешь попробовать взять на поруки другую деревню? — догадался Тенька.
— Не другую, а еще одну, — со значением поправила Клима. — Я буду управлять двумя деревнями. Ведь слух обо мне уже разошелся на ближайшие села, верно? Потом я возьму три деревни, а далее…
— Город? — перебил Гера. — А если тебя как и здесь, не станут слушать?
— Станут. Чем меньше власти, тем охотнее ею делишься. К тому же, великое дело — слухи. Кто же не хочет приумножить собственное богатство, как сделал это Тенькин староста?
— …И часть отдать тебе, — закончил колдун с усмешкой.
Налаживая быт деревни, Клима не забывала и про себя: десятую часть выручки из общей казны староста отдавал ей. Золота за осень и зиму уже скопилось порядочно, в детском чулке оно больше не помещалось, поэтому обда раздобыла где-то на торгах крепкий деревянный сундучок с кованым замком и складывала все туда. Свободного места в сундучке пока хватало, он не был заполнен и на четверть. Тенька шутил, что Клима брала "сокровищницу" на вырост, а обда этого не отрицала. Сундучок до поры хранился у колдуна в лаборатории, куда без риска для жизни не мог сунуться даже самый опытный и везучий вор.
— Надо же мне на что-то содержать будущую армию, — пожала плечами Клима. — Да и не только. Много ли проку будет, если я приду к власти, не имея ни гроша?
— Насколько я знаю, на содержание средних размеров армии уходит в год гораздо больше, чем сундук золота, — задумчиво проговорил Гера. — Ты ведь не могла этого не учитывать, верно? А если учесть, что золото тебе нужно не только на армию, где ты собираешься брать остальное? Даже я понимаю: если старосты пары деревень и градоначальник будут отдавать тебе десятую часть прибыли, сколь великой бы она ни была, на армию ты скопишь в лучшем случае лет через восемь. Но по тебе не скажешь, что ты готова столько ждать. И растерянной не выглядишь. Клима ты опять задумала интригу, о которой я не знаю?
Обда с сожалением отвернулась от окна, села рядом с соратниками, облокачиваясь спиной на теплую деревянную стенку и поджимая ноги.
— Опять задаешь лишние вопросы. Не боишься узнать то, что тебе не понравится?
— Я никогда ничего не боюсь, — отрезал Гера. — А о твоих махинациях я все равно рано или поздно узнаю. Ты сама говоришь, что я буду у тебя главнокомандующим. Что за командир, который не знает, откуда взялись средства на его солдат?
— Не сующий нос в чужое дело, —
