Расколотый мир - Анастасия Поклад
…Уже выйдя из комнаты, Гера понял, что так и не сумел до конца возразить Климе. Он почти ненавидел себя за это. Ведь нельзя же так, нельзя! Гере подумалось, что похожее чувство он испытывал, когда узнал, что Клима столкнула с лестницы "врачиху", повинную лишь в том, что посмела стать между обдой и ее целью. И если тогда от Геры ничего не зависело, то сейчас… Нельзя допускать такого! Клима еще поймет, осознает, что Гера был прав. И задача Геры — убедить.
С такими мыслями "правая рука" направился к Теньке на чердак.
Тенька не спал. Жаровенка горела во всю, на ней закипал очередной котелок ромашкового отвара. Этот чудодейственный напиток Тенька употреблял беспрерывно в неограниченных количествах, чтобы согреться и не заснуть. Перед ведом лежала наполовину разобранная доска, в которой тот с упоением ковырялся. Гера изумленно отметил что, оказывается, доски внутри полые и покрытые затейливым резным узором. Ни Гера, ни тем более Тенька даже не догадывались, что во всем цивилизованном мире считалось, будто вот так отворить доску способен лишь специально обученный сильф.
Выслушав подробный сбивчивый рассказ, Тенька снял котелок с жаровенки и молча протянул Гере. Металлические стенки против всех законов природы были едва теплые, зато горячий крепкий отвар пролился, казалось, до кончиков пальцев на ногах, согрел, прогнал смятение и дал силы продолжать надеяться на лучшее. Даже голова закружилась.
— Из чего ты его варишь? — вырвалось у Геры.
— Из той же ромашки, — пожал плечами Тенька. — Только Лерка предпочитает молодые цветки, перебирает их и сушит на полотенце, а я рву все подряд, вяжу в веники и вывешиваю за окно, под стреху. Как дожди зарядят, снимаю, перетираю и набиваю во-он тот мешок с пятном дегтя. Сам понимаешь, Лерке мой рецепт не подходит. А котелок просто измененный немножко, вот и не нагревается, — колдун сам хлебнул чаю. — С Климой я сейчас поговорю. Но крепко сомневаюсь, что она изменит уже принятое решение.
— У тебя получается на нее влиять, — признал Гера. — Я так не могу.
— Влиять? На нашу злокозненную обду? — Тенька усмехнулся — Интересненько это ты придумал! Я влияю на Климу ровно до тех пор, пока наши мнения совпадают. Просто у меня с ней это случается чаще, чем у нее с тобой.
— Как бы то ни было, тебя она слушает больше, — вздохнул Гера. — Я знаю, что она часто спрашивала твоего совета…
— В вопросах колдовства и обрядов, но не в помиловании проворовавшихся градоначальников!
— Еще ты спас ей жизнь. Ну и… сам помнишь.
— Последний довод — особенно весомый, — с иронией произнес Тенька, прихлебывая отвар. — По-твоему выходит, кого Клима соблазнила, того она в итоге будет слушаться. Интересненькая теория, ага. Да не уговаривай ты меня, сказал же, сейчас схожу. Допью только. Но ничего не обещаю.
Гера в который раз тяжело вздохнул, принял котелок у друга и, стараясь не смотреть на драный грязный мешок со здоровенным пятном дегтя, сделал хороший глоток.
* * *
После излома зимы солнце хоть и не грело, но светило совсем по-весеннему, ярко, задорно, торжествующей позолотой касаясь всего, что попадалось под его животворящий взор. Искрились хрусталем многочисленные палочки сосулек на разноцветных флажках, дышал белизною над тяжелым настом выпавший ночью пушистый снег, посверкивал коричневатый иней на брусчатке главной площади Редима. В ранний час там было пусто, лишь сидели на перевернутых остовах ярмарочных прилавков нахохленные со сна и по-городскому важные снегири, как рубины в оправе солнечно-золотого и хрустального великолепия.
Гера размашистым неторопливым шагом пересекал площадь, и на душе его, в контраст замечательной погоде, царила хмурая слякотная ночь. На поясе "правой руки" висела остро заточенная ортона. Замечательное оружие для быстрого и бесшумного убийства. Сперва вскинуть удобно вытесанное древко на плечо, привести в движение пусковой механизм и метнуть в жертву тяжелую стальную стрелку. А потом лезвием-полумесяцем отсечь у мертвеца голову.
Не раз и не два Гере приходилось убивать. И в горячке боя, когда осознание приходит не сразу, и в поединке (чего только не случалось во время их прошлогодних путешествий!), и даже нападая со спины, когда потребовалось снять часового. Правда, последний раз не считается, тогда Гера всего лишь оглушил.
Но прежде юноша не чувствовал себя так, словно сам идет на заклание. Глаз подмечал мельчайшие детали: снегирей, золотинку в изломах сосулек. Слух обострился, а запахи казались слаже, свежее. Перед смертью, говорят, не надышишься. Гера тоже не мог надышаться. И какая разница, что смерть не его.
Тенька оказался прав: никакого проку от разговора с Климой не вышло. Поэтому теперь Гера шел через площадь, сам себя ненавидя, и чем ближе подходил, тем больше крепло чувство неправильности происходящего.
"Как солнечно и красиво кругом. Через два месяца наступит весна, все растает, снегири улетят на Холмы, зато вернутся из Голубой Пущи ласточки и непременно совьют гнездо под крышей дома городской управы. Только Фенрес этого не увидит, потому что я его убью".
У крыльца Гера остановился. В висках стучала кровь, сердце сдавило ощущение близости непоправимого.
"Теперь я буду настоящей "правой рукой". Хозяйка захотела — рука столкнула госпожу заместительницу с лестницы. Или отрубила голову. Никакой разницы".
Гера посмотрел на собственные руки — широкие, загорелые ладони. Разве запятнают они себя лишней кровью?
— Нет, — тихо сказал юноша, отвечая своим мыслям. И повторил для верности чуть погромче: — Нет.
…Фенрес Тамшакан уже не спал. Но и не успел одеться. Лишь расшитый золотом халат небрежно наброшен поверх длинной ночной сорочки. Увидев Геру на пороге своей спальни, градоначальник изумленно поднял брови.
— Чем обязан неожиданным визитом? Ты привез золото?
Гера вошел, заставляя Фенреса посторониться, хотел присесть, но постель была разобрана, а единственная обитая шелком скамеечка оказалась слишком низкой. Гера замер, заготовленные слова смешались в голове. Что тут скажешь? Как вообще можно такое говорить человеку, пусть и подонку последнему?
— К обде Климэн пришли за твоей головой.
Фенрес вздрогнул, оглянулся и отступил от Геры на несколько шагов.
"Какой же он трус. Алчный трус…"
— Я не считаю правильным убивать тебя прямо сейчас выстрелом в спину. Выбирай: либо поехали со мной, и тогда я сделаю
