Лабиринт кривых отражений - Светлана Алексеевна Кузнецова
— Кай, это Адик. Адик, это Кай.
Кот прищурился. Кай незаметно для новой знакомой склонил голову.
— Хорошее имя, — ему показалось, что следует отвесить комплимент.
— Если длинно, то Адольф Диоген Ирт Камел и чего-то там еще. Он же жутко породистый. А коротко Адик. Замечательное имя и очень соответствует характеру.
Все это Женька проговорила скороговоркой, пока искала, во что переобуться нежданному гостю. Наконец, с победным — «Вот же они!» — на свет были извлечены… Кай понятия не имел, как могла называться подобного вида меховая обувь кричащего алого цвета с мордами неведомых лупоглазых зверей с длинными ушами. Признавать в этом непотребстве родственников зайцев и кроликов Кай отказывался наотрез. Если и существовала в мироздании действительно черная магия, то сотворивший подобную несуразицу обладал ею в совершенстве.
— Папа притаранил, когда в последний раз кран чинил. А ничего другого твоего размера у меня никогда не водилось.
Кай безропотно стянул обувь. Благо, не пришлось очень стараться и, главное, нагибаться. Голова начинала кружиться, стоило резко посмотреть вверх или вниз. Словно сам мир начинал плыть перед глазами. Кай очень рассчитывал на то, что вскоре это пройдет. Конечно, было бы намного лучше, если б его вернуло в его собственную реальность, но мечтать об этом и тем более надеяться не стоило, иначе и до уныния недалеко.
— Адик, иди уже на кухню. Видишь же: смущаешь гостя.
Кот и ухом не повел.
— Ты не любишь кошек? — спросил Кай, с невольно скользнувшим в интонации разочарованием.
— Очень люблю. Даже завести собираюсь, но… стремаюсь. Во-первых, я в бегах целыми днями. Неправильно, если животина в одиночестве будет киснуть. Да и с Адиком мы общий язык не находим. Совсем.
— То есть… он здесь не хозяин? — спросил Кай и, стараясь не слишком себя выдать, с облегчением вздохнул.
— Он здесь на передержке. Знакомые уехали на юга, попросили приютить котика. Котик — совершеннейшая зараза. Обои дерет, мебель — тоже, еду со стола ворует, за дверью и окном — следить не переследить. Так что ты имей в виду.
Кай усмехнулся. Кот посмотрел заинтересованно и вместе с тем настороженно. В отличие от странных людей этого мира он прекрасно понимал с кем встретился и соблюдал этикет. По котовой иерархии место играло основополагающее значение. Если бы Адик был здесь хозяином, Каю он мог бы навязывать свои условия общежития. Но поскольку кот жил здесь на тех же правах, что и гость из чужого мира, главенство переходило к некроманту.
— Он больше не будет ничего драть, — пообещал Кай.
— Кроме когтеточек!
— Кроме когтеточек, — услужливо повторил Кай, пусть имел очень отдаленное представление о том, что это такое, лишь по названию догадываясь о применении данного предмета.
***
Кай сидел за столом на табуретке. Напротив — на высоком колченогом стуле, почему-то называемым Женькой «барным», на мягкой подушечке, вышитой цветами и птицами, — расположился кот. Лежал, скрестив передние лапы, и устремив на Кая завораживающий взгляд желто-зеленых глаз.
Кот не принадлежал Женьке, шебутная девица взяла его на передержку у кого-то из знакомых, и Кай не понимал, как можно отказаться, пусть и на время, от кота. Кот, в свою очередь, этого также не понимал, затаил обиду и не собирался признавать Женьку не только временной хозяйкой, не считал за человека вообще. В его иерархии она стояла слегка выше собственных туфель.
Зато Кая кот признал сразу: с первого же мгновения, как тот вошел в дом. Конечно, магическое животное не воспылало к очередному проходимцу, вломившемуся в его жизнь, любовью с первого нюха, но приняло его главенство. Стоило Каю приказать прекратить коту драть угол дивана, и тот сразу перестал. Измываться над прочей мебелью и стенами — тоже. С воровством обстояло сложнее, всякий раз приходилось вслух проговаривать, что именно кот не должен тащить. Однако в конце концов получилось найти универсальную формулу взаимодействия с интеллектуальным животным. Кай подозревал, Женька не выгнала его только потому, что имел на кота влияние.
Щелкнул кнопкой вскипевший чайник. Женька на крыльях воображаемого ветра ворвавшаяся в комнату, подхватила чашку, налила в нее кипятка и, ногой выдвинув из-под столешницы табуретку, лихо ее оседлала.
— И все же, — сказала так, словно их разговор не прерывался ни на мгновение, — ты утверждаешь, некроманты не умирают сами, а либо гибнут в бою…
— Необязательно в бою, — уточнил Кай.
Женька махнула на него рукой, благо, свободной. С нее сталось бы забыться и плеснуть чаем.
— Либо гибнут, либо живут, пока не надоест.
— Пока количество дорогих сердцу умерших не превысит число близких среди живущих, — повторил Кай слова Лео. Лео был еще тем романтиком, пусть и не соглашался с подобной характеристикой, но сейчас правильным и важным показалось именно его определение длины жизненного пути.
— Ты же говорил, будто существует постоянный круговорот душ, — напомнила Женька. — И как это соотнести? Ведь те, кто якобы ждет по ту сторону уже могут заново родиться.
— Ищешь противоречия? — Кай усмехнулся.
— Не то чтобы…
— Да ладно, — он махнул рукой. — Это нормально. Странно, что вообще выслушиваешь. Люди этого мира спят?
— Конечно!
— И чего тогда тебе неясно? Вы вообще… живущие здесь, в курсе что такое сон?
— Подзарядка организма.
— Чего?!
— Ну… — Женька запнулась. — Чтобы нормально функционировать, тело и мозг должны отдыхать.
— И именно потому мозг продолжает работать? — Кай покачал головой. — А сновидения, что это по-вашему?
Женька пожала плечами.
— Ты их видишь?
— Разумеется! — она отхлебнула из чашки. — Правда, по большему счету какую-то белеберду.
— Еще бы. Все, что ты… да и почти любой другой человек способны запомнить — краткий миг между сном и пробуждением. Но ведь человек проводит во сне невероятную прорву времени. Неужто она бессмысленна?
— Кто ж ее знает?
— Природа не занимается ерундой, — наставительно проговорил Кай. — Никогда и ни с кем. И то, что ваш мир сугубо материальный, а поголовное большинство заикающихся о высших сферах — не более, чем мошенники, этого закона не обходит.
— Ты хочешь сказать…
—
