Лабиринт кривых отражений - Светлана Алексеевна Кузнецова
Глава 10
Серые сумерки. И не понять: утро ли сейчас, вечер ли. В них все казалось резковатым, нереалистичным. К тому же пейзаж не радовал разнообразием. Затянутое пеленой облаков хмурое небо над головой. Самое обыкновенное неухоженное и невозделанное поле под ногами. Деревья, его окаймлявшие скрывали горизонт и могли оказаться как самым настоящим лесом, простиравшимся изрядно далеко, так и лесополосой, за которой… Кай не предполагал, что за ней могло скрываться.
Он снова бежал, на этот раз сильно припадая на правую ногу: следствие прыжка из кареты. Он и не замечал его, пока не дошел до жилища новой знакомой со странным и непривычным именем Женька. Что-то в нем слышалось неугомонное, слегка нервное. Впрочем, ему могло всего лишь показаться: не лучшие обстоятельства знакомства не могли не сказаться на них обоих.
Кай не мог вспомнить почему очутился посреди пустыря, заросшего травой едва ли не по пояс. Под ногами комья глины и камней перемежались песчаником, где-то слышалось журчание ручья. Чуть раньше туманный лабиринт окружал его, а теперь тот, похоже, переместился прямиком в голову. Кай бежал, хромая, спотыкаясь и временами падая, не зная от кого спасается или, наоборот, к кому спешит. При этом он не останавливался и не переходил на шаг.
«Почему я здесь?»
Самый простой ответ Каю категорически не нравился: ушел от пусть и слишком взбудораженной, но сейчас очень нужной ему девицы и ее приживалы-кота. От двух существ, знающих, кто он такой, и готовых, тем не менее, помогать. Не пришедших в ужас от его появления, от самой возможности путешествия между мирами.
Он сошел с ума окончательно, если покинул их!
Или…
Его снова перенесло невесть куда?..
Под ногой хрустнуло. Он, не посмотрев, наступил на круглую бутылку, сделанную не из привычного стекла — тогда, пожалуй, мог пропороть ступню, — а из ломкого материала сродни бумаге или тонкому металлу, но, конечно, не являющегося ни одним из них. Пластик — так называла Женька. В ее мире всевозможной посуды и прочих изделий из него валялось просто в неимоверных количествах. Люди не уважали ни чужой труд, ни сам мир, в котором жили. А значит, наплевательски относились друг к другу и к себе самим. И чихать хотел Кай на то, что по чужим домам со своими порядками не ходят. Мусорить ни в одном доме нельзя. Миров это касается тоже.
«Значит, я по-прежнему в мире Женьки, — подумал Кай. — Ну… хоть какая-то определенность».
Неожиданно земля ушла из-под ног. Высокая трава слишком хорошо скрыла крутой овраг, и Кай едва не сверзился в него, чудом успев зацепиться за высунувшийся из почвы древесный корень давно не растущего здесь дерева. Вернее, ему так показалось вначале, когда же присмотрелся внимательнее, корень оказался концом подвижной, но прочной трубы, закопанной в землю. Наверное, тоже сделанной из пластика, только эластичного и прочного. Тогда же Кай заметил опоясывавшую запястье цепочку с амулетом, подмигивающим алым ромбиком.
Бич и благословление некромантов — амулет, скрывавший ауру смерти от излишне чувствительных людей и светлых магов. Без него с теми же лекарями не вышло бы говорить вовсе, да и многие люди сбегали бы или проявляли немотивированную агрессию, оказавшись вблизи от сильных темных магов. Некоторые вполне умели сдерживать неприятные эмоции, но отличить сильного некроманта в толпе не по одной лишь одежде могли абсолютно все. Со своей стороны, амулет притуплял возможности, даже слух и обоняние: голову словно несколько раз оборачивали полотенцем.
«А на мои умственные способности, похоже, произвел катастрофический эффект», — заключил Кай.
Может, потому он ушел от Женьки? Отдохнул, выспался, достаточно пришел в себя, тьма за плечами пробудилась и… девице стало крайне некомфортно в его присутствии? Ну а амулет, видимо, Кай сунул в карман бездумно, когда удирал от погони в первый раз? Хмыкнув, он ухватился за трубу другой рукой, а эту повернул таким образом, чтобы цепочка соскользнула, увлекая амулет на дно оврага. Все равно толку от него больше не было никакого: в этом мире его некому оказалось бы зарядить.
В голове действительно прояснилось, но несильно. Кай помнил лишь, как засыпал на диване. Ни о возможной ссоре, ни как уходил, ни куда сейчас бежал он по-прежнему не имел ни малейшего понятия. В детстве кто-то из знакомых мальчишек очень любил пересказывать собственные сны, особенно — кошмарные. Благодаря ему Кай узнал, что такое бесцельные бродилки или беготня от невидимых чудищ. Пожалуй, происходящее с ним сейчас более всего напоминало именно сновидение. Если бы не одно но: некромантам недоступны ночные грезы — вообще и ни при каких обстоятельствах.
«Значит, меня перенесло», — решил Кай. По крайней мере, такое предположение нравилось ему больше и предполагало возможный план действий: выбраться отсюда и попытаться отыскать высокую башню с единственным входом. Скорее всего, это будет трудно: закинуть же его могло куда угодно. Однако не невозможно. И главное, Женька его не прогонит… наверное.
Ногами он нащупал довольно удобный уступ, потому мог стоять на нем и раздумывать о собственном прискорбном положении сколь угодно долго. Тем более, оно действительно воспринималось «хуже только на ту сторону отправляют»: он по-прежнему находился в чужом, чуждом и непонятном мире, без средств к существованию и каких-нибудь документов, без знакомых, способных приютить хотя бы на день-ночь. Только и остается самому себе сочувствовать. Сочувствие, как известно, и кошке приятно, жаль, смысла в нем нет никакого: ни практического, ни теоретического. А потому стоило уже выбраться из этой ямы. Для начала.
Решив так, Кай перенес вес тела на поврежденную ногу, попытался подтянуться и закинуть наверх здоровую, разумно расценив, что именно на нее придется большинство усилий. И не рассчитал. Поврежденная конечность, утомленная бегом по не самой лучшей для этого местности, нагрузки не вынесла и подогнулась. Пальцы соскользнули, и Кай полетел вниз.
Наверное, если бы он вовремя не выпрыгнул из кареты или его все же догнали преследователи, то прежде, чем обездвижить или все же убить, изрядно бы отметелили. Уж если кто остался в уме и здравой памяти после «последнего довода», он был очень зол. Пожалуй, их тумаки могли сравниться с падением в проклятый овраг. Ладно камни и глина, кусты, зацепиться за которые не выходило, и пучки травы, за которые Кай хватался скорее машинально и вырывал с корнем. Он постоянно натыкался на мусор. Кажется, перекатился через голову несколько раз. Дважды пытался затормозить,
