Лабиринт кривых отражений - Светлана Алексеевна Кузнецова
Мужик стоял смирно и ожидал ее ответа. Наверное, если не дождется, так и простоит все время до своей станции. Женька было собралась действительно его проигнорировать, но потом все же решила не быть сволочью и буркнула:
— Места не выкупила, свободны.
Зря, конечно. Потому что он сел напротив и именно у окна. Еще и не откинулся на спинку сидения, а наклонился вперед, сократив дистанцию. Есть же контингент, не уважающий чужое личное пространство!
Пользовался он туалетной водой с запахом, какого Женька не выносила: сладким до приторности, резким, отталкивающим. Наверняка, дорогим: из коллекции кого-то там при имени и магазинах по всему миру, выпускавшим каждые полгода очередную коллекцию. Женька отодвинулась от попутчика насколько получилось, откинулась на спинку и попыталась не обращать внимания на отвратную вонь. В конце концов, обоняние — самое адаптируемое из человеческих чувств.
— Очень приятно совершать вояж в подобной компании.
«Сам напросился», — решила Женька и, не слишком прикрывая рот, принялась кашлять.
Учитывая недавно прокатившуюся по миру пандемию, прием был действующий, да и исполнять его выходило у Женьки почти безупречно. Сидевшая через проход тетка аж подпрыгнула и, подхватив баулы, каждый из которых весил, вероятно, не меньше центнера, спешно усвистала из вагона. А ведь, когда входила, покряхтывала и все выцепляла взглядом, кого бы поднапрячь в добровольные помощники. Вторая, расположившаяся вообще в конце вагона, заохала и спешно нашарила в сумке, а затем нацепила на рот (минуя нос) одноразовую маску, которую, наверняка, таскала уже неоднократно.
«Вот же… люди, — с некоторой печалью подумала Женька. — А ведь когда-то — ей коллеги рассказывали — все читали, стремились самообразовываться, стать лучше. Что ж с такой легкостью в мракобесие с суеверием-то свалились? В экстрасенсов поверили, тазики под чумаков начали заряжать? И ладно тетка первая — ее за побег как-то и упрекать не выходило. Но вторая! Не поможет же маска, неоднократно используемая, валявшаяся в сумке, где какой только гадости на нее ни налипло, от вируса. Еще и натянутая по-идиотски: только на рот. Но нет. Маска для таких вот ударившихся в суеверие теток — будто крестик: нацепил и будь спокоен. Тьфу!»
А вот мужика не проняло. Он на «демонстрацию ковида» и внимания не обратил.
— Вы случайно не знаете, где найти гостиницу «Эллада»? — поинтересовался он.
Кто ж в вагоне и не знал! У электрички конечная располагалась аккурат рядом с этой гостиницей. Всякий раз, подъезжая к вокзалу, можно было прочесть соответствующее название. И, вероятно, следуй электричка дальше, можно было бы отмахнуться, мол, сами мы неместные. Но в том-то и беда: все, кто остались в вагоне, именно местными и являлись. Женька — в том числе.
«Вот к ним бы и обратился», — подумала она с неожиданной злостью: уж слишком сильно ей не нравился попутчик. Прямо антипатия на ровном месте какая-то. Никогда за собой ее проявлений Женька не замечала и вот вам, пожалуйста! А ведь при ее работе подобное недопустимо.
«Журналист обязан быть нейтрально-вежлив. Именно такое отношение к интервьюируемым и событиям отличает профессионала от визгливого блогера, к месту и не к месту вываливающего «свою точку зрения» на читателей или зрителей», — не ее слова, Пал Палыча, однако с ними Женька была полностью согласна.
— Вам до конечной, — наконец сказала она, понимая, что, как рассчитывала, доехать до вокзала, сесть на автобус и через десять минут выйти почти у дома теперь вряд ли удастся.
И следующую реплику незнакомца она угадала почти слово в слово:
— А вам, случайно, не на конечную?
— Нет, — буркнула Женька.
— Очень жаль, — кажется, искренне расстроился попутчик. — Я, знаете ли, нечасто мотаюсь поездами. Но тут… — он тяжело вздохнул, — важные переговоры, а машина сломалась. Такси вызвал, так впереди авария случилась. Все одно к одному. Думал, хоть вы мне поможете.
Женька честно не представляла какие важные переговоры могут происходить в заштатной подмосковной гостинице, расположенной на вокзальной площади, причем звездами не блещущей. Однако ей стало слегка стыдно. Может, человек в беду попал, а она ведет себя как… черт-те кто.
— Не волнуйтесь, вам покажут, куда идти, — сказала Женька более благожелательно.
Не к месту разыгравшееся воображение подкинуло сценку, больше подошедшую бы какому-нибудь фильму про доблестные органы правопорядка: с гопниками, которые только и ждут, чтобы завести бедолагу в ближайшую подворотню и ограбить. Средь бела дня. Или — еще вариант — взявшийся невесть откуда цыганский табор. Вот как подскочит к незнакомцу цыган на дрессированном медведе, как сорвет печатку с пальца и часы с запястья… И унесется в закат с песней ай-нане-нане или вроде того.
Женька мотнула головой, постаравшись не хмыкнуть. Еще с год или два назад она, должно быть, возомнила бы себя доброй хорошей девочкой, готовой помогать просящим о помощи. Но тогда она еще училась в университете, а не строила карьеру в небольшой, но уверенно стоящей на ногах газете, и не помогала «старшим товарищам» вести криминальную хронику. Начиталась о многом, в том числе о маньяках, ловящих своих жертв на якобы собственной беспомощности и безобидности. «Старшим товарищам» следовало сказать большое спасибо за прививку от отзывчивости. К тому же Женька считала, что любой человек такого возраста, как у попутчика, по меньшей мере странен, если теряется в общественном транспорте и не может самостоятельно добраться, куда ему нужно.
— А может, все-таки лучше вы? — заулыбался незнакомец, видно, решив, будто она сдалась и подобрела.
— Мне выходить, — сказала Женька и, поднялась.
«Дойду до дома пешком, — решила она, — не развалюсь. Физические нагрузки полезны организму, даже когда заранее не запланированы».
Некоторое время, пока она стояла перед сомкнутыми створками дверей, чувствовала, как замедляет ход электричка и рассматривала двускатные крыши домишек, Женька ожидала, что незнакомец выйдет следом за ней. Однако он в тамбур так и не сунулся.
Станция встретила шелестом листвы, гомоном птиц. Трое вошли в электричку. Не вышел никто, но это не слишком смутило. Женька находилась на своей территории, на которой еще в детстве облазила всякий интересный уголок, включая затерянное в лесу озеро
