Лабиринт кривых отражений - Светлана Алексеевна Кузнецова
Лео не стал тратить время на эту призрачную падаль. Он не нуждался в слугах вообще, а в таких — тем более.
— Я ш бохачь! — не унимался призрак. — Пусти, фсе отдам. Хошь клад? Ну шо ты, в самом деле?
Лео не ответил. Ему не требовалось ничье богатство, ему было достаточно того, что он имел.
— Те ш хоться снать, куда шопляк твой делся! — взвыл призрак и попытался продавить поставленный Лео барьер.
Зря старался, только нос расплющил. Само собой, проклятиями Лео было не пронять, как и уговорами. Плевать он хотел на угрозы нечисти, уже почти развеянной. Последние слова Лео все-таки проговорил вслух, доставляя удовольствие и себе, и спасенному наемнику. Тому вид истаивающей дряни явно пошел на пользу.
Почувствовав движение за плечом, Лео резко подался в сторону и развернулся, ожидая нападения. Впрочем, беспокоился он зря: наемник лишь скользнул на землю, скрестив ноги и утопив в ладонях лицо.
— Поздно, — сказал Лео. — Я помню тебя.
Наемник убрал ладони от лица: посуровевшего, задубевшего от ветра и испытаний. Вот только Лео запоминал людей вовсе не по внешности.
— Внешний вид слишком обманчив, — сказал он, задумчиво. — Бывает, отрастят бороду и усы или, наоборот, сбреют — и словно другие люди. Или шрамы заполучат. Да вот только нутро ведь не скроешь. — Были исключения и из этого правила, но слишком нечастые, недостойные упоминания уж точно. Если человек самого себя переламывал или в результате травмы забывал напрочь, кто есть таков. — Ну и помотало же тебя, пограничник.
— Бывший.
Лео хмыкнул.
— Бывших пограничников не бывает. Не знал?
— И потому ты снова явился и спас… — пробормотал командир отряда… теперь уж точно бывший, поскольку и отряда почти не осталось, да и его никто не отпустит.
— У меня снова дела поблизости, — Лео пожал плечами.
— Сумеешь помочь хоть кому-нибудь из моих людей?
Лео даже воздухом поперхнулся от подобной наглости. Откашлявшись, сказал:
— Я не умею возвращать рассудок умалишенным.
— Зато умеешь стереть память, я знаю.
Лео пожал плечами снова.
— Я не назвал бы такое очень действенным методом, да и…
— Попытайся, Лео Горг Нестра-Лейн, и я расскажу все, что мне известно.
Глава 6. Иной мир, наши дни
— Позволите, присяду?
Пожалуй, этому вопросу приличествовало бы какое-нибудь пафосное и совершенно неуместное обращение вроде «сударыня». Однако его не воспоследовало, хотя голос был томный, сальный, с «теми самыми» обертонами, которые, как утверждают в разного рода литературе для «женской аудитории», действуют на представительниц слабого пола сразу и на очень долгий срок. Якобы за такими представителями мужеского пола человекообразных, самки данных человекообразных сразу готовы идти на край света.
Однако то ли Женька типичной представительницей слабого пола не являлась, то ли всякие авторши приторного бабского чтива напропалую врали, ленясь, а вероятнее всего, не умея, грамотно прописать любовную линию. Вот и действовали на их персонажей то феромоны, то обертона, то вообще некое притяжение, в котором мозг отключался у обоих героев напрочь и дальше роман тек по накатанной к взаимным отношениям через слезы, сопли, соития и прочий антуражный бред. Брр — одним словом. Женька подобной литературы не любила и не читала, а презирала чисто из-за двух с половиной романчиков, которые таки осилила, когда совсем уж читать было нечего, а ехать предстояло долго и далеко.
В реальной жизни именно такие голоса принадлежали мошенникам-впаривателям, всегда готовым втюхать пылесос стоимостью в миллион или какой-нибудь микрокредит, который вам ни за чем не сдался, пикаперы-неумехи да пропойцы, которым не хватает на выпивку.
«Сударыня, а не найдется ли у вас копеечки для несчастного, у которого горят трубы?» — так к Женьке временами обращался возле метро «Охотный ряд» живущий в каком-то дворе бомж (и она даже подавала, хотя привычки подкармливать попрошаек никогда не имела). А может, и не бомж: в центре еще пока остались жилые дома незанятые вечно копошащимися в поисках успешного успеха бизнесменами и их содержанками, детишками депутатов всякой паршивости и созывов, прочими понаехавшими; в некоторых квартирах доживали свой век настоящие коренные москвичи, в свое время не перестроившиеся на рыночную экономику и не ищущие выгод.
Однако это, разумеется, был не тот случай. Кто-то решил понтануться, прикольнуться, а то и подкатить. Кто-то отчего-то не понял, что нужен ей, как пятая нога тому самому северному псу.
Женька моргнула, оторвала взгляд от окна и перевела на незнакомца. Воистину, проплывавшие мимо деревенские домики и поля, убегавшие вдоль железнодорожной насыпи кусты и деревья, шоссе, некоторое время сопровождавшее электричку, и новостройки вдалеке нравились ей намного сильнее нежданно-негаданно появившегося попутчика, возжелавшего обратить на себя ее внимание. Даже взбухшее серыми тучами небо выглядело привлекательнее и точно не столь странно.
Нормальные люди в костюмах-тройках в пригородных электричках не ездят — Женька знала об этом с детства, благо, именно электричка являлась для нее основным видом транспорта, самым быстрым и удобным, поскольку бабушкина квартира, в которой она привыкла проводить все каникулы, а теперь и обитала постоянно, находилась аккурат меж двух станций, и до одной из них можно было дойти пешком, а до другой — проехать на автобусе. При этом времени уходило одинаково, выбор зависел от погодных условий и охоты прогуляться. В осенне-зимне-весеннюю мерзопакость Женька предпочитала общественный транспорт.
— Благодарю за оказанное внимание, — проговорил попутчик.
Женьке сильно не понравилось его лицо и маслянистый блеск в светлых глазах, сладковатая зажатая улыбочка, растянувшая тонкие губы. Так-то по чертам лица, может и не совсем урод, но точно производящий отталкивающее впечатление на нее. Лет попутчику могло быть как тридцать пять, так и все пятьдесят — есть такие типы, по которым сходу не определить. Холеный, сальный, мерзкий… Сказала бы «маньяк озабоченный», да только по работе знала: именно маньяка вычислить очень сложно, умеют, скоты, прикидываться безобидными и незаметными.
Ботинки, некогда вычищенные до блеска, припорошила привычная дорожная пыль. Вот Женька в своих кроссовках спокойно могла влезть в любую лужу, и было бы незаметно. На запястье — часы. В них Женька не разбиралась, но вряд ли китайская дешевка. Во всяком случае, печатка в виде креста на пальце выглядела солидно.
«Ну и чего тебя в электричку-то занесло?» — подумала Женька и огляделась по сторонам.
В середине дня в Область направлялось не так много
