Лабиринт кривых отражений - Светлана Алексеевна Кузнецова
— Восстановление места памяти займет немало времени, сил и средств, — отчеканил Сестрий.
— Последнее — наиглавнейшее, полагаю, — заметил Кай.
— Не вам, некромантам, ставить в вину людям простым заботу о кошельке, — упрекнул Сестрий. — Вы никогда и ни в чем не нуждаетесь: ни в силе, которой готово поделиться с вами любое существо, уходя в небытие, ни в деньгах!
О да! Если и была у светлых объединяющая их черта, то называлась она зависть. Кай полагал, именно зависть рождала злобу. Всегда же обидно, когда мир ни в мелкую монету не ценит тебя, такого светленького, добренького и благожелательного на свой лад. К некромантам мир был добрее. Намного. А может, просто пытался компенсировать ауру смерти и проблемы, возникающие по ее вине.
Некроманты действительно не нуждались в средствах, поскольку всегда могли вызвать духов, а те с удовольствием указали бы им какой-нибудь клад. Духи — существа интересные, злобные или нет, но некромантам не просто подчиняющиеся, а готовые угождать. Особенно в такой малости, как деньги, самим духам ни за чем не нужные. Примерно также обстояло дело и с магической энергией. При переходе любого существа, будь то мелкое насекомое или огромный морской титанохищ, в состояние не-жизни, выделялось очень много силы: ведь именно она помогала душе выйти из опостылевшего тела и переместиться из физического пласта бытия в иной. И эта бесхозная после отлета души сила вливалась в первого же попавшегося некроманта.
— Я бы не стал лгать по поводу небытия, — заметил Кай. — Попридержи опасные бредни для тех, кто готов их слушать, Сестрий. Этим самым «простым» людям, возможно, и невдомек, что происходит после перехода, но не нам. Что касается жирных мешков, заигрывающих с силами, о которых не имеют никакого понимания, ради денег, то вряд ли они нуждаются в средствах. Скорее, просто хапают больше-больше-больше, не в силах остановиться. Твои «отцы города» видят смысл жизни в бесцельном накопительстве все равно на чем и как.
— Тебе что с этого? — удивился Сестрий. — Всякий зарабатывает, как может и хочет.
— Мне? Абсолютно ничего, — огрызнулся Кай. — Хотят губить души — на здоровье. Я буду первым, кто с удовольствием посмеется над новоиспеченным духом, сообразившим, что сколько бы он ни наворовал, а с собой унести не сможет. Однако то, что твои «отцы города» зарабатывают деньги именно на строительстве погостов, говорит о многом.
— Кай, ты уверен, что желаешь ссориться со мной? — Сестрий прищурился.
— Я уверен, что… — но договорить не вышло.
— В следующий раз я непременно приглашу чиновников из городской администрации полюбоваться на прорыв, — сказал Лео, по-прежнему не оборачиваясь и что-то внимательно разглядывая в складках белого плаща. — Собственно, право находиться при усмирении «места памяти» всегда было и есть у владельцев погоста, удивительно, почему никто им ни разу не воспользовался.
Кажется, он издевался, только делал это тоньше и аккуратнее, нежели воспитанник.
— Людей, необладающих магическим даром и неспособных защититься от некро-тварей, можно понять, — сказал Сестрий.
— Войд с отрядом — тоже люди обычные, — напомнил Кай. — Потому твое понимание работает плохо и никак не оправдывает сущность трусливых свиней…
— Кайринглин! — воскликнул Сестрий. — Знай свое место!
— Знаю, не сомневайся, — прошипел Кай. — И оно находится подле трона, а не в обслуге у чинуш, надумавших себе корон и злата.
— В следующий раз я не просто приглашу, а стану настаивать на присутствии владельца погоста и чиновников из городской администрации, — сказал Лео. — И без их согласия и подписания — прямо там, на месте, — отказа от претензий касательно вынужденных разрушений палец о палец не ударю.
Сестрий пару раз хлопнул в ладоши:
— Ты научился шантажу!
— Дипломатии, — поправил Лео. — С мразями иначе нельзя. И нет, Сестрий, я не собираюсь звать этих гнид отцами города. Так и передай тем, кто послал тебя с претензией.
Сестрий хмыкнул.
— Вряд ли, Лео, ты сумеешь стоять и ничего не делать, когда на людей нападет какая-нибудь вылезшая из могилы тварь.
— Всех своих людей мы защищаем, — заметил Лео. — Главное слово здесь — «своих».
— Я понял тебя, — сказал Сестрий, мгновенно посерьезнев.
— У администрации остались претензии?
— Никаких.
Сестрий коротко поклонился и отступил к двери. Ему не повезло встретиться взглядом с Каем и снова вздрогнуть.
— Лечи нервы, — Лео по-прежнему не мог видеть, что происходит за спиной, но произнес удачную фразу. — Кай, подойди.
Сестрий бросил на свой перстень мимолетный взгляд, проговорив одними губами:
— Видит создатель, Кайринглин, я пытался.
Кай насмешливо вздернул бровь. Что пытался? Найти с ним общий язык? Зачем, хотелось бы знать. Присматриваясь к настырно лезущему в его жизнь светлому магу внимательнее, он не заметил у того патологического желания дружить со всеми встречными. Впрочем, уточнять Кай, разумеется, не стал. Ему сейчас более всего хотелось, чтобы Сестрий ушел: надоело держать лицо, да и себя, хотелось уже сесть хоть куда-нибудь. Все же сегодняшний бой Кая изрядно вымотал, а он не умел, как Лео: тот умудрялся отдыхать, работая. Вот сейчас, к примеру, некромант выглядел бодрым и собранным. Весь погруженный в очередную загадку, пытался понять, что за новая нечисть влезла в их несчастный мир и что с ней, такой гадкой, делать.
— Кай, подойди, — повторил Лео и тот с удовольствием отошел от светлого мага, пользуясь тем, что тот не видит, протер глаза: в них словно песка сыпанули. И насколько же Кай был рад услышать следующие произнесенные светлым магом слова!
— Мне пора, Лео, — сообщил Сестрий, с Каем он прощаться не стал: то ли действительно оказался уязвлен словами и обиделся, то ли решил демонстрировать обиду. С этими светлыми невозможно понять, когда они искренни на самом деле, когда заблуждаются в собственной искренности, а когда играют на публику, искренность демонстрируя.
Еще в пору юности встречался Кай с одной из адептов света. Она решила, будто ее миссия заключается в «выводе Кая из тьмы»,
