Граница дозволенного - Дмитрий Гартвиг
— Я… — я запнулся, поражённый напором до того тихого и тактичного мага. — Я не знал…
— И правильно, — согласился Эдвин. — Лучше тебе не знать.
Я чувствовал себя виноватым. Привыкши держаться от мирских разборок в стороне и смотреть на всю эту политическую суету свысока, я и подумать не мог, что тем самым смогу задеть чью-то веру. О том, насколько сильно я разозлил Эдвина свидетельствовало хотя бы то, что он впервые обратился ко мне по имени.
— Ладно, — лицо мага медленно разгладилось. — Вы действительно не могли знать, а я не рассказывал. Будем считать, что инцидент исчерпан.
— А вот и не исчерпан, — вновь влез в разговор сапожник, рывком ставя ногу Кэт на землю. — Я так-то тоже на Чёрной переправе был. На другом бережку. Так что шли бы вы отсюда нахрен, ваши сиятельства, вместе со своей ересью. Подобру-поздорову. Пока я топор из-под прилавка не достал…
Глава 7
— Кстати, насчёт замысла, — окликнул я мага, когда мы уже выезжали из Першунга.
После небольшого инцидента с сапожником всё прошло относительно гладко. Вернувшись в трактир, мы подумали, что не стоит лишний раз испытывать удачу, закупились провизий в дорогу и были таковы. Очень не хотелось узнавать, насколько сильно сапожник не любит своих бывших противников и станет ли кликать Псов Революции. Так что ещё до захода солнца мы были уже на противоположной стороне города, проезжая мимо караула стражи, настолько невнимательного, насколько был и его брат-близнец.
— Да? — обернулся в мою сторону Эдвин.
Они с Кэт выехали чуть вперёд, и чтобы общаться со мной ему приходилось крутить шеей.
— А что с тем воинствующим атеистом? Почему вы, раз так радеете за вмешательство человеческое, не остановили его? Не окрикнули, не разбили все аргументы и дальше списку?
В ответ маг лишь улыбнулся.
— Я не просто амалит, мастер Летт, но и прежде всего, рациональный амалит. Если у меня есть цель, приближающая человечество к Эдему сильнее, чем спор с каким-то драным проповедником, разве стану я отказываться от неё ради площадной ругани?
И вот тогда я позволил себе расхохотаться в голос, испугав при этом дремлющих стражников.
Глава 8
Снилась мать.
Плохо снилась, мерзко. Почти как в жизни. Белое платье, грубо разорванное на боку. Чёрные, чуть с синеватым отливом бугры, оставшиеся от сорванных ногтей. Мухи и слепни, ползающие по обугленному, лишённому глаз лицу. Мерзко потирающие свои ломкие лапки, словно хихикая…
Проснулся я со стоном.
— Кошмар, да? — благодушно поинтересовался Эдвин.
Он сидел рядом, едва ли в трёх шагах от меня. Его немолодое уже лицо в рыжеватом отблеске ночного огня казалось лет на двадцать старше, чем на самом деле. Чётко высветились глубокие морщины, кожа стала словно свежий пергамент. Как будто магу было уже лет семьдесят, и смерть вот-вот готовилась постучать в его дверь.
И тем не менее, всё это было не больше, чем игрой света. Вечером похолодало, да так что Эдвин вынуждены был достать собственный неприкосновенный запас в виде толстых одеял из верблюжьей шерсти, которые (маг клялся Создателем) он привёз из самого Сария. Нам с Кэт они очень пригодились, когда пришло время отходить ко сну. Сам же Эдвин вызвался первым нести вахту, поудобнее устроившись у костра со своей неизменной записной книжкой.
Он сидел вплотную к огню, который, несмотря на поздний час, весело трещал, подбрасывая в холодную ночную тьму снопы искр. Аккуратно сложенные шалашом поленца были едва затронуты пламенем, а это означало, что маг не так давно ходил за дровами. Ноги Эдвин поставил так, что они почти касались разрезанных оранжевыми полосами углей. Грелся.
— Да-а… — сонно протянул я, смаргивая сонную муть. — Мама… приснилась.
— Плохо расстались? — понимающе спросил Эдвин.
— Нет. Не успели.
— Сочувствую.
На несколько мгновений воцарилась тишина. Я тупо смотрел в ночной лес, прислушиваясь к треску елей, молчаливыми тёмными великанами стоявших вокруг небольшой полянки, на которой расположился наш импровизированный лагерь. В глубине леса что-то хрустело, надламывалось и стонало разноголосым деревянным хором. Спросонья я даже было подумал, что по наши души явился легендарный Лесной Царь, но затем отбросил эти дурные мысли.
Мы остановились в километрах десяти от развилки на новую дорогу. Я было порывался продолжить путь и в темноте, но Эдвин резонно заметил, что одна ночь погоды не сделает. До перевала оставалось всего ничего, к тому же, мы и так шли согласно графику, даже с небольшим опережением. Тем более, что под вечер Кэт начала клевать носом. Для неё такие путешествия были ещё в новинку, поэтому неудивительно, что девушку сморило.
Так что ничего не оставалось делать, кроме как устраиваться на ночлег в чистом поле. Я не особенно фанат отдыха под открытым небом, тем более что температура заметно опустилось, но выхода не было. Ближайший постоялый двор был как раз на развилке.
Я было подумал о том, раз кошмар отступил, чтобы вернуться в царство сна, но было уже поздно. Холодный воздух ударил по шее, неосторожно высунутой из-под одеяла. Я зябко поёжился и вдруг понял, что спать совершенно не хочу.
— Сколько времени? — хмуро поинтересовался я у Эдвина.
Маг, совершенно не обращая на меня внимания, глядел куда-то вдаль, в непроглядную темень леса. На его лице плясала под огненными разводами ласковая улыбка, отдающая чем-то блаженным и одновременно настолько домашним и уютным, что мне самому невольно захотелось улыбнуться.
— Первый час, — ответил он. — За полночь.
Я резко моргнул, вспоминая сегодняшнюю, а точнее уже вчерашнюю дату.
— Жертвенность.
— Да, — нежно произнёс он в ответ.
Я немедленно сотворил пронзание.
— Поздравляю.
— И я вас.
Он обернулся ко мне, и я впервые увидел в уголках глаз мага слёзы. Слёзы счастья.
— Ангел сошёл на землю, мастер Летт. А это значит, что надежда есть…
— И больше не угаснет никогда… — шёпотом продолжил я.
— И больше не угаснет никогда, — хором вторил мне Эдвин.
Потянувшись к дорожной сумке, которая стояла у его колен, он медленно достал оттуда запотевшую
