Песнь копья (СИ) - Крымов Илья Олегович
— Гонит слабую водку на травах, — отравку, я поняла.
— Вы точны как эльфский лучник, госпожа. Изволите чего-нибудь ещё?
— Воды в мою комнату, хочу соскоблить грязь.
* * *«Под короной» Йоганц покидал далеко за полночь, одним из последних. Пьяный гробовщик плёлся по улицам, разглядывая звёздное небо, и напевал что-то по-риденски. В свете масляных фонарей он то и дело спотыкался, но петь не прекращал. Ночные стражи, обходившие Под-Замок, не обращали на гробовщика внимания, хотя кого другого за нарушение покоя поколотили бы и бросили в холодную. Всё же город был невелик, и гробовщик при кладбище трудился единственный, а помереть на фронтире мог всякий и в любой день. На безобидного Йоганца закрывали глаза.
Даже стражи внутренних ворот удостоили его лишь ворчания, но пропустили во внешний город через калитку вопреки правилам. Припозднившийся выпивоха уверенно ковылял к окраинам, к самому частоколу внешних стен, под которым находилось кладбище. Во времена нынешние его расширили, обнесли высоким забором и приладили прямо за входом двухэтажный дом-мастерскую, который служил Йоганцу жилищем.
Он двигался меж надгробий, не глядя, ибо знал кладбище лучше, чем собственное отражение в зеркале. Подобравшись к двери, гробовщик полез за ключом, но уронил его, а когда попытался поднять, отбросил случайным движением ноги.
— Ну куда… куда ты? — заворчал он, опускаясь на четвереньки.
Впотьмах его рука нащупала нечто похожее на носок чужого сапога.
— Есть разговор, — донеслось сверху.
— А? — Йоганц как смог выпрямился на коленях и увидел над собою бледный замогильный лик. — Господи… неужто потеряла ты покой посмертный, душа неприкаянная, что бродишь среди живых?
— Хороший вопрос, вероятно ты и поможешь дать на него ответ.
Гробовщик был схвачен за грудки и поставлен на ноги.
— А-а-а-а!!! Ты не призрак!
— А когда думал иначе, был спокойнее. Пригласишь даму внутрь?
Не нуждаясь в ответе, Райла подняла с земли ключ, сама отперла дверь, и первая вошла.
— Стой! Постой! Кто ты? Чего тебе надо?!
Весь первый этаж дома занимала обширная мастерская; лунный свет, лившийся сквозь окна, проявлял очертания каменных плит, — будущих надгробий; и гробов. Очаг не горел.
— Я слышала, что ты болтал сегодня в трактире. В лесу есть дом, верно?
— Вы… в-вы, вы за этим что ли пришли?
— Отвечай!
— Я… я видел несколько раз… То есть я думаю! — Дрожащие руки не помогали зажечь свечу, но Йоганц пытался.
— А днём звучал увереннее. — Фитиль наконец-то возгорелся и Райла смогла лучше осмотреться. На стенах в идеальном порядке висели инструменты, полы и верстаки были усыпаны опилками да стружкой. — Где?
— Что? А… то есть… Да кто же вы?!
— Фринна, церковный элиминатор, — охочусь на чудовищ всех видов и форм. Так где ты видел этот дом, эту хижину?
Свет отражался в глазах женщины, делая оную похожей на нежить. Мертвенный лик, холодный и жестокий, нагонял потаённый страх.
— За рекой, госпожа… То там, то тут… а зачем вам?
Йоганц осторожно уселся на табуретку и теперь, едва не скуля, следил за непрошенной гостьей. Райла могла напугать не только своим белым обличьем, но и, в немалой мере, оружием, которое носила при себе. Чувствовалось, что эта женщина привыкла творить насилие.
— Ты отведёшь меня за реку где, я так думаю, собираешь травы для отравки. Мне нужно увидеть этот дом.
— Но госпожа Фринна, там, где я его видел, его уж нет! В этом вся суть! Какая-то ахоговщина в лесу, обманывающая случайных свидетелей!
Увещевания не убедили её, только вызвали презрительную усмешку.
— Я поспрашивала. Кроме тебя, случайный свидетель, никто этот «лесной дом» не видел. Значит, — твои шансы найти его вновь больше чем у кого бы то ни было.
— Но зачем?! — возопил гробовщик вновь. — Там только смерть, только чудовища!
— Однако ты туда ходишь.
— Потому что меня они не замечают! Я пахну травами, госпожа и умею прятаться! Если бы двухвостая кошка и мятный перцоглавик хорошо приживались в горшках, ноги б моей…
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})— Это не просьба, Йоганц, — поведала Райла с угрозой уже явной, — это сообщение. Завтра же утром мы с тобой отправимся за реку. Проведёшь меня по местам, где видел дом. А если будешь дурить… ну, вижу, пару гробов ты уже выстругал. Выбери заранее, в каком тебе будет удобнее лежать.
Сказав что хотела, охотница покинула дом, оставив гробовщика наедине с темнотой и свечным огоньком.
Почти наедине.
* * *Глава 21.3
* * *Ещё засветло она проверила всё снаряжение и оружие, забрала с кухни подготовленный паёк. Сонный Томас получил несколько увесистых монет, чтобы плясунья могла оставаться в конюшне сытой и ухоженной, пока хозяйка не вернётся.
— Куда вы собрались, госпожа Фринна, и когда вернётесь?
— В Дикую землю, а вернусь… если повезёт.
Охотница вышла в предутренние сумерки и зашагала по холодку. Как только первый солнечный луч коснулся башен Райнбэка, каменные ворота детинца открылись и вскоре она добралась до Мельничных, — южных ворот частокола. Гробовщик Йоганц ждал там, сутулясь и зябко кутаясь в сюртук; за его спиной висела большая торба.
— Н-не передумали, госпожа?
— Ни в коей мере. Рада, что ты не попытался сбежать или спрятаться.
— У меня нет денег, чтобы куда-то бежать, — опустил глаза гробовщик. — И-и я так прикинул, — тот, кто привык выслеживать чудовищ, наверняка выследит и меня…
— Трезвость тебе на пользу, Йоганц, воистину!
Выйдя за Мельничные ворота, двое увидели близ стен несколько чудовищных тел, истыканных арбалетными болтами. Ночные стражники Под-Замка прекрасно наловчились целиться ушами.
— Всё ещё…
— Веди.
Вместе они двинулись по дороге, бежавшей меж давно убранных полей и вскоре смогли добраться до реки. На северном берегу стояла большая водяная мельница, окружённая амбарами и собственным частоколом, дозорными вышками. Неподалёку через ленту вод был перекинут добротный мост, соединявший миры людей и чудовищ.
— Не дрожи, — велела Ворона, ступая на доски.
Они перешли под сень великих крон, в царство деревьев-исполинов и стали углубляться.
Йоганц был неразговорчив и пуглив, замирал от каждого шороха, мудрый мышонок. Райла тоже хранила осторожность, но, доверяя своему чувству тревоги, попусту не дрожала. Так, наполняя по дороге торбу, гробовщик уводил дальше от мира людей. Он крадучись двигался под гигантскими папоротниками, создававшими целый теневой мир подлеска, огибал поросшие лишайниками скалы, торчавшие из земли как зубы давно погибших великанов. Время от времени проводник просил немного о передышке, он быстро уставал.
— Там, — Йоганц указал за ближайшие деревья, откуда в лесную тень проникал свет, — там я увидел его впервые, когда собирал вороний глаз и надежду Маделины, госпожа. Сначала я не понял, что вижу, но потом… это оказалась небольшая хижина, не новая, но аккуратная, с крыльцом, светлыми окнами и кривоватым дымоходом. Она стояла на цветущем лугу, клянусь Кузнецом! И камни окружали её, огромные…
— Это называется кромлех, Йоганц. Место оправления языческих ритуалов и обрядов дикой магии.
— Откуда вы такое знаете? — выпучил глаза мужчина.
— Спала с волшебником.
Она быстро проделала остаток пути, невзирая на протесты запыхавшегося гробовщика, и вышла на поляну. Но вместо желаемого Райла увидела там лишь цветы, целиком состоявшие из стекла. Подул ветер и мир наполнился дивным хрустальным звоном, несколько листьев сорвались с ветвей и устремились к цветам. Своими глазами охотница следила за тем, как легко стеклянные лепестки рассекали те листья.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})— Нехорошо так отдаляться! — хрипло причитал Йоганц. — Лесорубы постоянно говорят… х-х-ха, что если, идя по одной тропе, отдалиться от группы хоть на десяток шагов… х-х-ха, можно пропасть и больше никогда… Ой! Раньше здесь этого не было!