Песнь копья (СИ) - Крымов Илья Олегович

Два других волшебника, сопровождавшие обоз, бросали на Марадею взгляды неодобрения. Покинув Академию, та потеряла право учить, но наставнический зуд никуда не исчез. Тем временем непозволительно доверять неодарённым профанам священные знания.

— Что-то ты с лица спала…

— Т-с-с. — Райла приложила палец к губам, её глаза были полуприкрыты, ноздри раздувались. — Что-то грядёт! Готовьтесь!

За то время, что Ворона предоставляла Легиону свои услуги, среди солдат и волшебников распространился слух о надёжности её предчувствий. Всегда, когда чужачка предвещала угрозу, угроза появлялась. Посему никто не отнёсся легкомысленно.

— Приближается! — воскликнул ведущий маг, натягивая поводья своей белки. — Направление — юго-восток! Быстро!

— Юго-восток! — воскликнул закованный в магические латы сержант. — Громобои запитать!

Волшебные возы опустились днищами на землю, а солдаты спрятались за них как за баррикады, подняв свои волшебные мушкеты.

— Работёнка, — хмыкнула Райла, спрыгивая с лошади и освобождая меч. — А то я уж заскучала!

— Бравада ни к чему! — очень серьёзно сказала Марадея, поднимая жезл. — Вижу!

Треск ломаемого подлеска, приближался. Наконец стал виден огромный чёрный шар, катившийся к дороге, валя недостаточно большие деревья. Чары отпугивали мелкую нечисть от этой линии снабжения, но на тварей больших они, увы, не действовали, так что те порой устраивали засады.

Один из магов поднял заклинание Щит и шар с грохотом врезался в едва зримую преграду, отскочил назад. От него отделилось три членистые ноги, которые подняли над землёй сферическое тело, покрытое хитином. В части, обращённой к людям словно бутон острых лепестков открылась пасть, наружу хлынул пар.

— Жги!

С кристаллических наконечников мушкетов к чудовищу устремились молнии. Воздух наполнился запахом озона, ломаные трескучие зигзаги заколотили по панцирю, оставляя на нём обугленные следы, существо заметалось. Оно сломало волшебный барьер; в ответ полетели сгустки боевых заклинаний, и маги погрузили конечности трипода в наколдованную трясину. Тем временем солдаты разошлись полукругом чтобы прожаривать тварь с разных сторон.

Какое-то время Райла, не находившая себя в этом сражении, не хотела мешать легионерам медвежьими услугами, — так слаженно те вели бой. Однако вот трипод распахнул пасть и выплюнул несколько раскалённых паутинок, те пробили и возы, и тела легионеров насквозь, раздались мучительные вопли. Невероятно прочный панцирь существа плохо поддавался заклинаниям, местами лишь появлялись трещины, истекавшие паром; температура внутри наверняка была невероятной! Однако отродье лесов продолжало плеваться, чуждое боли и смертным мукам.

В свете молний Райла с мечом наперевес бросилась к завязшему чудовищу.

— Сгоришь!

Несколько огненных паутинок протянулись за её спиной, лишь немного не успев поразить женщину. Подлетев к одной из ног, она рубанула Олтахаром, взламывая хитин, — немедля отшатнулась от волны горячего воздуха; бросилась к другой ноге. По всей сфере виднелись небольшие выпуклости, — защищённые природным хрусталём глаза, дававшие существу совершенный обзор. Оно следило, примеривалось, и когда в боку распахнулась вторая пасть-бутон, лишь предчувствие позволило охотнице избежать гибели. Она успела выхватить из поясной сумы последнюю гренаду и забросить снаряд прямо в зубастый зев. Несколько мгновений было неясно, сработает ли, но затем порох взорвался от внутреннего жара существа, и оно подохло.

Сквозь повреждения панциря ударили тугие струи пара, способные живьём сварить человека; выплеснулась густая как магма кровь. Она едва не коснулась Райлы, но по мановению руки Марадеи охотницу мыслесилой выдернуло из-под удара.

— Потери? — потребовал старший из троицы заклинателей.

— Трое мертвы… восьмеро ранены, мастер-наставник! — отозвался сержант, превозмогая боль от потерянной руки.

— Грузите всех в возы, продолжаем движение! Марадея, ты успела?

— Матрица готова! — отозвалась волшебница.

Другой маг уже медленно сворачивал тело чудовища в пространственную складку чтобы забрать его с собой. Райла знала, для чего это делалось, — новые виды отправлялись на исследования, чтобы бестиологи Легиона могли изучить их, а кузнецы артефактов придумали что-то, что не допустило бы повторения таких жертв.

Охотница смотрела как спокойно уцелевшие перетаскивали убитых. Всё же выучка в Порубежном Легионе вселяла уважение и трепет. Раненных уже погрузились в волшебный сон без боли, им предстояло лечение.

— Ты ищешь смерти, Фринна? — послышалось рядом.

— Нет, я ищу кое-что другое, — ответила та, изучая клинок Олтахара на предмет повреждений.

— Ты чуть не погибла! — всплеснула руками Марадея, проявляя неподдельное волнение.

— Благодаря тебе — всего лишь чуть. Этим вот повезло меньше.

Горечь проявилась на лице рыжей магессы.

— Они не смогли выжить. Ты же будто не хотела. Разница есть.

Райла вздохнула, убирая меч в ножны.

— Не нужно волноваться за меня, Марадея. Риск жизнью — дело, которое меня кормит… Где моя кобыла, ахог её подери?!

Вскоре голодные леса Дикоземья выпустили обоз и люди устремились по очищенным от деревьев землям. Они миновали восточный форт, защищавший одинокую часовню и её подворье, проследовали по дороге к вратам Под-Замка и оказались в черте городских укреплений. Райла покинула отряд.

Она въехала в детинец, где пегая без понуканий нашла дорогу к «Под короной». На заднем дворе лошадь с радостью избавилась от ноши и получила овса с яблоками. Приведя плясунью в порядок, охотница вошла в общий зал и упала за ближайший свободный стол.

— От вас разит, госпожа Фринна.

— Пива мне, шельма, и чего-нибудь пожевать.

— Сметанно-фасолевая каша с телятиной?

— Сойдёт.

Мальчишка вернулся как всегда быстро, не по годам ловкий и выносливый. Он поставил на стол тяжёлый поднос и сам налил в кружку пенного. Еда в этом трактире всегда подавалась горячей, а выпивка, — запотевшей; краем уха Райла слышала, якобы у Томаса Бэйна был волшебный подпол, де круглый год царила зима. Готовили очень вкусно и женщина оживилась, жадно разрывая свежий хлеб, черпая густую горячую массу, лакая ледяное пиво.

Когда аппетит был большей частью утолён, а пиво пошло медленно, ради наслаждения, сонное внимание Райлы привлекла суета за столом возле окна. Там резались в куп лесорубы, пили что-то крепкое и дымили трубками. Их взгляды были обращены к сутулому типу, ошивавшемуся рядом с целой пинтой в руках. Мужчина был косматым бородачом с сальными волосами, одетым в латанный-перелатанный чёрный сюртук.

— Да говорю же, — слегка нетрезвым голосом настаивал бородач, — правда это!

— Ну да, ну да, — отвечал старший дровосек под смех прочих, — особенно после бутылочки твоего пойла! Моё почтение, кстати, ладная отравка! — Он взял бутылку зелёного стекла и покачал её в руке.

— Да правда это! Клянусь именем Кузнеца…

— Ты прикусил бы язык, пьянчуга, — посуровел дровосек, разводя широкие плечи, — не след Его имя порочить!

— Есть он там! — гудел в свою пинту бородач. — Не раз видел! Дом… хижина посреди леса! Клянусь! А вокруг камни!

— Иди-ка ты прочь, надоел.

— Пока глядишь… он есть! А если отвернёшься… или моргнёшь, — всё! Нету! Я один раз чуть не дошёл до него, да только волчий вой раздался невдалеке и прятаться пришлось…

Поболтав ещё некоторое время, сутулый пошёл прочь нетвёрдой походкой, уселся при барной стойке да там и затих.

— Я видела его раньше несколько раз. Кто это?

Юный Томас бросил взгляд на стойку, но не ответил, пока в воздухе не мелькнул лут, — самая мелкая медная монета ривенской чеканки.

— Это наш завсегдатай Йоганц, он чужестранец, но уже года полтора как поселился в Под-Замке. Мастер на все руки, госпожа: плотник, портной, землекоп, камнетёс…

— То есть гробовщик?

Мальчишка широко улыбнулся:

— И кладбищенский смотритель. Вас с панталыку не сбить. Немного себе на уме, но безобидный и работает, как говорят, на совесть. Ещё он травничеством пробавляется…