Песнь копья (СИ) - Крымов Илья Олегович

— Забавное местечко.

Пугая воробьёв, она подъехала к коновязи, оставила пегую под недоумёнными взглядами зевак, и вошла. Снаружи трактир выглядел достаточно опрятным, но его внутреннее убранство превзошло все ожидания. Чистые полы, чистая мебель, блеск лакированной стойки, совершенно прозрачные окна; белые свечи были новыми, а на потолочных балках не нашлось бы ни единой паутинки. Запах мыла, хмеля и пищи витал в воздухе.

Было ещё жарко, так что под крышей никто не сидел, посетители отдыхали снаружи. Райла неспешно пошла между столами, разглядывая побелку стен, большой очаг. Никого из прислуги видно не было, так что она решила по привычке выбрать место в углу, — спина прикрыта, а входная дверь под присмотром.

— Сюда нельзя, госпожа.

— Ахог подери! — воскликнула она, отшатываясь.

Рядом стоял мальчик лет семи-девяти в поношенной, но чистой одежде, с чёрными, не по возрасту умными глазами.

— Кто тебя учил так красться?!

— Я знаю все доски, потому что мою пол каждый день, — пояснил отрок спокойно, — хожу только по тем, которые никогда не скрипят.

— Зараза!

Она уже давно не позволяла никому подкрадываться к себе и слегка отвыкла.

— За этот стол нельзя, выберете другой, госпожа.

— Почему?

— Ме-мо-ри-аль-ный! — ответил шельмец с явной гордостью оттого, что знал такие слова.

Он указал на то, чего Райла сначала не заметила, — в центре столешницы была прикручена бронзовая табличка с витиеватыми буквами, гласившими:

«За этим столом любил сиживать чар Тобиус, славный волшебник, отважный воин и отчаянный храбрец, на которого все мы могли положиться.

От благодарных жителей Хог-Вуда».

В её коленках появилась слабость, мозолистая рука опустилась на древесину, тонкие губы невольно растянулись в улыбке. Ощущение тепла в груди было вызвано ложными причинами, но она всё равно не пыталась себя разубедить, будто приблизилась к цели.

— С вами всё хорошо? Хотите светлого пива?

— Хочу. Но сначала я должна поговорить с человеком по имени Томас Бэйн. Издали еду ради…

— Дядя Том!!! — возопил ребёнок, заставив её вздрогнуть вновь. — Дядя Том!!! Дядя Том!!!

Продолжая голосить, он направился в сторону кухни.

— А ну заткнись, Томас, шельма! — донеслось оттуда. — На улицу! Вон! Во-о-о-он!!!

— Тут странная госпожа вас ищет, — спокойно сообщил мальчик, поймал брошенную ему в лицо тряпку и вышел под навес.

В общий зал, тяжело опираясь о клюку, вступил мужчина. Он был грузен, стар, имел лысину и опрятную седую бороду, заплетённую в косицы. Годы изрядно согнули спину, однако, по толщине предплечий-окороков и шрамам было видно, что в молодости он отличался и статью, и огромной силой. Видать алебарда, висевшая над очагом, являлась настоящей боевой подругой.

— Какими судьбами в наше захолустье, госпожа…?

— Я ищу человека, который когда-то сидел за этим столом.

Старик остановился, посмотрел из-под насупленных бровей. Ворона выглядела как обычно, — бледной, болезненно худой и более старой из-за седины, а дорожная грязь и вовсе делала её похожей на вооружённое пугало. Тут любой засомневался бы… но в его взгляде было ещё больше угрозы, настороженности.

— Зачем?

— Задолжала жизнь. Хочу увидеть его. Хочу услышать его голос и сказать сколь глубока моя благодарность… он вытащил меня из Пекла.

Томас Бэйн, казалось, стал чуть спокойнее, но до конца ей не поверил.

— Присядем?

Они опустились за соседний стол, где старик внимательно выслушал рассказ о том, что сделал для неё серый волшебник и сколько лет уже она скитается по Вестеррайху в поисках его. Постепенно Райла всё больше располагала трактирщика к себе, тот даже начал понемногу улыбаться.

— Такой он, наш чар Тобиус, — вздохнул Бэйн. — До его прихода сюда, знаете ли, мир не помнил про нас даже. Какой-то вшивый баронишко душил самого короля, а мы и сделать ничего не могли. Но как он появился, так всё и ожило, всё завертелось, будто в сломанный механизм добавили недостающую деталь и оный заработал. У нас в прежние времена крохотная деревенька была, хоть и с замком. Без стен, без частокола, так, — заборчиками и плетнём обходились. И это на отшибе мира! Представляете, сколь тихо жилось? А теперь вот город. И ко всему чар Тобиус руку приложил.

Трактирщик пожевал губами, разглядывая мемориальный стол.

— Он ушёл за посохом шестнадцать лет назад… боже мой, столько времени прошло, а как будто вчера его видел уходящим.

Глаза Райлы горели, а бледная кожа заметно порозовела от возбуждения.

— Потом нам сказали, что он содеял страшное в Марахоге, что на нём вина за столько смертей… Но разве же такое возможно? Они называли его тёмным магом1, сказали, что он присоединился к архиренегату Шивариусу! допрашивали всех, рыскали, вынюхивали, но так ничего и не нашли… А я вот не верю, что он мог со злодеем заедино стать!

# # 1 В церковной классификации «тёмный» значит «слепой», — волшебник, переставший видеть путь истинный, использующий свой Дар для преступления законов мирских и божеских. Не путать с колдуном — волшебником, получающим силу от Тьмы.

Массивный кулак ударил о столешницу.

— Не мог, — согласилась Райла. — Он попал в беду тогда, впутался в интриги королей. Вся его вина в том, что не смог их разгадать.

Старик со вздохом потёр ушибленную руку.

— А правда, что он… королевскую семью…

— Судя по всему, да, — тихо признала охотница. — Один всю династию. Возможно, я покажусь чудовищем, но они это заслужили. Марахогский король сплёл весь этот заговор, а вина легла на Тобиуса. Частью тех событий была и я. Не самой важной, не самой удачливой, — ещё одна фигурка на доске. Остальное вы уже знаете.

Томас Бэйн некоторое время сидел в молчании, сцепив пальцы на объёмистом животе, и думал. Наконец, внимательно посмотрев на гостью, он потоком яростных криков приказал мальчишке принести пива и курево. Тот обернулся в мгновение ока.

— Что-нибудь ещё, дядя Том?

— Пошёл вон!

— Я рядом, если что!

— Этот ребёнок, — прохрипел старик, — не знаю, толи молиться на него, то ли придушить, пока спит.

— Расторопный племянник, в вашу честь назвали?

— В мою. Только не племянник он, а младший сын моей бывшей разносчицы. Сама она теперь дома сидит, за мужем ухаживает, он у неё кузнец, а все три сына здесь помогают. Старшие — хорошие ребята, но к отцовскому делу всё больше тянутся, а этот… мне порой кажется, что невзирая на возраст, он лучший трактирщик чем я. Потом, правда, мне начинает казаться, что в нём живёт какой-то демон, обожающий неслышно подкрадываться и изводить тысячью других способов.

Набив трубку, старик закурил.

— Тобиуса искали многие, и, как видите, не нашли. Но я уверен, что он возвращался, самое малое, единожды.

— Когда башня опустела?

— Всё вы знаете.

— Есть связи, господин Бэйн. Его ищут не только враги, но друзья. Вероятно, нужна помощь…

— Или он просто хочет покоя, — вздохнул старик, который понимал такую тягу особенно сильно в свои годы. — Но вы ведь посвятили жизнь поискам не ради него, а ради себя.

Райла подумала, что, пожалуй, ей достаточно и одного старика, с которым можно беседовать о душевных терзаниях, и ничего не ответила. Трактирщик не смутился.

— Томас!

— Я здесь! — донеслось из-под стола.

Оба взрослых вздрогнули, а мальчишка выбрался и встал как ни в чём не бывало.

— Что ты там делал, шельма?! Как ты туда прокрался?!

— Я же говорил, что буду рядом, дядя Том. Чего изволите?

— Святые угодники… бумагу принеси и перо с чернилами.

— Сию минуту!

Когда ребёнок исполнил поручение, Бэйн стал со всем старанием выводить буквы. Было видно, что он редко брался за перо, а оттого воспринимал письменность едва ли не как гном, — со священным трепетом.