Утро нового века - Владимир Владимирович Голубев
— Сам думал. Я же испанец! Вовек не забуду, как англичане тогда семьи гарнизона захватили да угрозами заставили крепость сдать… Не беспокойся, Иван Христофорыч, не допущу…
— Времени мало, так что, давай-ка, Осип, иди да собирай ополчение поскорее, без людей мы ничего не оброним, А я пойду в порт — Абазову помогу пушки выставить, да тамошний люд вооружать пора…
— Гарнизон я разделю, часть женщин да детей в дороге охранять будет, а прочим я велю Городской банк и Гостиный двор занять. — Дерибас пришёл в совершенное спокойствие, приняв позицию Малова, — Полиция тоже будет за порядком в городе следить. Не удивлюсь, что пока мы будем с моря нападение отбивать, тати попробуют золотишком разжиться, ну или домишки богатые пограбить…
— Правильно, Осип Михалыч, я тебя ещё попросил ещё и резерв возле управы из ополченцев выставить… Много ли соберёшь, как думаешь?
— Да у нас, почитай, все горожане вооружены да и татей природно не любят… Думаю, что человек-то пятьсот соберу!
⁂⁂⁂⁂⁂⁂
Дерибас ошибся: он собрал много больше пятисот человек. Одесситам очень не понравилось, что какие-то негодяи решили пограбить их город, который они уже считали своим домом.
Одесская оборона продолжалась почти неделю. Пираты пытались захватить город с такой энергией, будто вернулись весёлые деньки карибской вольницы. Огромная добыча, захваченная в Панаме, уже настолько разогрела аппетиты многочисленных дельцов Новой Англии, что чуть ли не все жители морского побережья США встали в очередь на запись в корсары. Теперь же на кону стояла сумма как минимум никак не меньшая панамской, что и притянуло к берегам Калифорнийского наместничества больше половины всех американских негодяев, принявшихся орудовать на просторах Великого океана. Во главе эскадры встал сам знаменитый коммодор флота Конгресса Дейл[6], который ещё до начала военных действий вышел в отставку и во главе трёх самых новых и сильных фрегатов флота Соединённых штатов нанялся на службу неких частных лиц для защиты их торговых интересов.
Так что, сейчас подле Калифорнии оказалось почти тридцать американских, на первый взгляд купеческих судов, которые слишком легко меняли свой мирный коммерческий флаг на чёрный пиратский. Наличие же среди всей этой своры таких волков, как фрегаты Дейла, ещё более усугубляло ситуацию. Здесь была очевидная ошибка нашей разведки, чётко определившей целью создания этой эскадры Северную Африку, где всё ещё царили обычаи грабежа всех инородцев, что также серьёзно нарушало интересы американских купеческих компаний.
Город был оставлен почти без прикрытия флота, увлечённого ложной возможностью поймать хитрого и юркого противника возле Лимы, в отношении которой, по данным наших агентов, планировалось нападение. Однако характер и воля местных жителей и военных оказались настолько впечатляющими, что стали настоящей легендой для нашей Родины.
Огонь, открытый батареями Сычёва и Чернышенкова, стал полной неожиданностью для пиратов. Особенно отличился Чернышенков, про которого у противника, вообще, не было никакой информации — его выстрелы оказались невероятно удачливы, тем более что, уклоняясь от огня другой батареи, эскадра противника прижалась к берегу, а старый артиллерист дождался самого лучшего расположения кораблей Дейла. Наши пушкари смогли с ходу утопить два малых судна американцев и серьёзно повредить такелаж остальным, а главное, проредить команды неприятеля.
Корсарам пришлось в полном беспорядке отойти от прохода, ведущего в Испанский залив[7], и вернулись они к исполнению плана уже на следующий день, рассчитывая решить проблему батарей. Поняв, что так просто город не захватить, Дейл перешёл к бомбардировке, завершившейся вечерним десантом. От русских батарей не осталось ничего, но просто так умирать наши пушкари не стали — они крепко потрепали противника, заставив выйти из боя даже один из могучих фрегатов американцев. Сычёв с частью своих людей смог уцелеть и позже выйти к городу — пушки были разбиты, и противник не стал высаживаться на его берег, а вот старики Чернышенкова вместе с моряками во главе с Караидисом полегли все.
Меткий ружейный огонь егерей и ополченцев тоже принёс свои результаты, крепко проредив экипажи врага. Поэтому, пройдя опасную зону прохода в залив, Дейл радостно ринулся к городу, тут же налетев на затопленные в фарватере купеческие корабли и оказавшись под огнём стрелков. Как же жалко было, что пушки не успевали вытащить на холмы с левой стороны от самой Одессы и обстрелять сейчас врага, бездумно скучившегося, не понимающего, что происходит.
Тогда показал себя во всей красе Зоркий. Маленький пароходик принял на себя роль несуществующих больше береговых батарей — он совершенно героически бил по врагу, уходя от атак корсаров, благодаря своей паровой машине. Корабль дал ещё несколько часов обороняющимся и отнял у врага ещё несколько капель сил. В конце концов, Ангелова загнали — угля на таком ходу тратилось много, команда его устала, да и повреждения он всё же получал. Зоркий при попытке абордажа, как и полагалось русскому кораблю, атаковал самого большого преследователя и взорвался, утянув с собой на дно морское врага.
Весь следующий день Дейл промерял фарватер, отыскивая проход. Ему приходилось это делать с большими потерями — егеря и ополченцы вовсе не дремали. Особенно отличился Яркий — старый авантюрист оказался превосходнейшим стрелком. Он владел парой отличных охотничьих штуцеров, ещё французской работы времён короля Людовика, а верный Мирон умел их перезаряжать просто с огромной скоростью. Однако жадность ещё владела пиратами, заставляя их не думать о смерти.
Поутру бостонцы вошли в залив. Да, не все купцы были затоплены прямо в проходе — на рейде тоже были ловушки, а выставленные прямо на набережной на самодельные лафеты орудия из городского арсенала добавляли противнику забот. Часть бойцов разместилась на другой стороне залива и оттуда тоже обстреливала врага. Но всё одно — противник вышел к городу и начал бомбардировку, готовясь к десанту.
Именно этот воскресный день стал самым страшным днём в истории Одессы. Для Дерибаса всё слилось в один кошмар. Враг непрерывно бил по берегу, используя своё преимущество в артиллерии. Защищающие город силы, в основном представленные стрелками, прятались среди строений на набережной и били из ружей по противнику. Несколько часов пушки русских, стоявшие без какого-либо прикрытия, пытались вести ответный огонь, но американцы, отлично видевшие противника, вынесли почти всё.
Абазов погиб в самом начале обстрела — его придавило совавшимся орудием. Малов с Суболем вдвоём ворочали пушки, наводя их на врага, но тоже были поражены осколками. Купца унесли в город, а генерал хоть и был тяжело ранен,
