Утро нового века - Владимир Владимирович Голубев
Дерибас буквально был не в силах сориентироваться. Он стрелял куда-то в направлении эскадры противника, но понять происходящее было выше его сил. Неожиданно в сузившийся до предела мир ворвался истошный вой. Наместник стряхнул туман перед глазами, оглядываясь по сторонам. Совершенно круглый от крика рот Мирона, который словно какой-то паломник отбивал поклоны, сидя по-турецки прямо посреди небольшой площадки, привлёк внимание Калифорнийского правителя. Он бросился к слуге, вообще не понимая сути происходящего. На коленях Мирона, казалось, спокойно дремал Яркий.
— Иван Донатыч, ты чего это спать собрался?
Дерибас тряхнул приятеля за плечо, голова того мотнулась, и показался висок старого хитреца, доселе скрытый от взора: там зияла огромная дыра от крупного куска дерева, отлетевшего после попадания ядра.
— Иван Донатыч! — в свою очередь, завыл наместник, но в этот момент вражеский снаряд пронёсся над склонившимся перед уже остывающим телом друга наместника, сорвав с его головы треуголку. В мозгу изнеможённого жуткой бомбардировкой испанца что-то щёлкнуло, он машинально вытер тонкую струйку крови, тёкшую из правого уха.
— Эх, Иван Донатыч… — скривился Дерибас, — Мирон, твою душу! Прекрати орать! Быстро перезаряжай ружьё!
Теперь наместник был обозлён, ярость выбила из него все следы ужаса и растерянности. Испанец оглянулся и увидел, во что превращается город, который он с такой любовью строил несколько лет. Он разглядел подавленных защитников, разбитые пушки, руины домов, кровь на земле. Теперь Дерибас ощутил, что ему стало совершенно ясно всё происходящее вокруг. Дейл между тем начал высаживать десант. Пираты садились в лодки и быстро гребли к берегу. Огонь защитников почти прекратился, и теперь прокля́тые бостонцы рвались к вожделенной добыче.
Бывший идальго, в которого одесситы испытывали искреннее доверие, смог снова вернуть им веру в победу. Кровавую кашу, творившуюся в этот день, он так не смог вспомнить в подробностях. Ему виделся иногда помощник полицмейстера Рокотов, вёдший резервные десятки ополченцев к Гостиному двору, который попытались под шумок захватить просочившиеся город тати — маленький смешной человечек, всегда занимавшийся бумагами, оказался подлинным героем, сумевшим не только деблокировать оказавшихся в осаде, но и удачно вернувшимся к месту высадки американцев и уничтожившим десант врага.
Иногда перед глазами наместника оказывался совсем молодой, ещё безусый и пухлогубый, пятидесятник егерей Семёнов, умиравший на пристани и только горько шептавший, что батюшка и матушка не увидят его в офицерах. Часто он видел Мирона, сосредоточенно заряжавшего штуцера Яркого и передававшего их в руки самого́ наместника, увлечённо стрелявшего по врагу. Порой даже мелькал городской часовщик Пихлер, уже смертельно раненный в живот, но с озверением бивший разбитым ружьём какого-то американца.
Снова память его вернулась полностью уже только поздним вечером, когда на воды залива пал глухой туман. Вот что стоило дымке опуститься раньше? А вот теперь Дерибас чётко представлял, что под прикрытием этого плотного серого одеяла Дейл сможет снова осуществить высадку, а без предварительного обстрела не очень-то умеющие драться в рукопашной ополченцы не смогут выдержать удар противника.
Откуда было знать одесситам, что энтузиазм пиратов после последней битвы угас окончательно? Дейл к моменту высадки уже лишился более чем трети своих людей от огня батарей, героического Зоркого и обстрелов с берега, а уж после неудачной попытки десанта силы, а главное, воля его людей иссякли. Началось дезертирство отдельных капитанов, что коммодор воспринял вполне адекватно — под прикрытием тумана он решил уйти от «злого города». Его корабли отошли в пролив и встали возле прохода между затопленными купеческими судами, справедливо опасаясь напороться на их остовы, карауля прояснение погоды.
Всю ночь русские ожидали противника, не видя его манёвров в тумане, но когда утром после того, как дымка начала рассеиваться, обнаружилось, что Дейл уходит от Одессы, то настало торжество. Дерибас твёрдой рукой ограничил проявления радости, не исключая обман со стороны американцев, что сослужило хорошую службу: уже днём, после очевидного ухода пиратов, в залив зашёл гордый Матвей Шредер, приведший с собой отряд капитан-командора князя Орлова.
Святой Фока почти случайно обнаружил группу кораблей, посланную на борьбу с бесчинствами бостонцев на море, до её разделения, и теперь на помощь Одессе пришли три больших и три малых фрегата флота Великого океана, вполне способных противостоять эскадре Дейла. Да и сам Святой Фока с его двадцати шестью орудиями был весьма существенной прибавкой к мощи отряда — парусный пароход по праву числился малым фрегатом, а его команда и сам капитан Шредер отлично умели пользоваться преимуществами своего необычного корабля.
Не входя в залив, Орлов получил информацию об убытии Дейла и бросился в погоню за корсарской эскадрой, которую и настиг в заливе Монтеррей[8]. Американцы пытались избежать сражения, но существенные повреждения такелажа, рангоута и потери в экипажах не дали им такой возможности. Святой Фока показал себя с самой лучшей стороны, благодаря паровой машине атаковавший врага без оглядки на ветер. Русские уничтожили корсарскую эскадру. Разгром был совершенным — от всех кораблей, пришедших к Одессе, уцелели лишь две шхуны, покинувшие эскадру ещё до десанта. Сам Дейл был пленён лично Шредером, ставшим одним из главных героев битвы.
Только после этого разгрома Дерибас успокоился — погибших надо было хоронить, раненых выхаживать, а город восстанавливать. Плотный огонь американцев разрушил и повредил почти все здания — в припортовом районе, где было большинство каменных домов Одессы, не осталось ничего, кроме руин. Наместник видел, как плачет, не скрывая горя, капитан Шредер, узнавший о гибели своего лучшего друга, Васьки Ангелова, как вторит ему изувеченный Малов, как рыдает жена Абазова, красавица Елена, обнимая тело мужа, как молча роняет слёзы лоцман Рюмин, оплакивая своего старшего сына, Алексея… Горя было много.
Сам Дерибас позволил себе утереть влагу с глаз уже много позже, когда прибыл в Столицу получать Святого Андрея Первозванного из рук Государя. Павел Петрович обнял воина и администратора и задал вопрос, что герой желает получить в награду, а тот твёрдо отвечал, что только разрешения назвать именами погибших и выживших защитников Одессы Калифорнийские места. Тогда государь, ещё раз обняв Дерибаса, тихо сказал, что всех героев он помнит по именам и скорбит. Вот здесь-то наместник и будущий князь Калифорнийский не сдержал слёз, вспомнив о потерях…
