Бренная любовь - Элизабет Хэнд

Он посмотрел на Дэниела сияющими глазами.

– Ха-ха.

– Ха-ха, – отозвался тот и отвернулся.

Они подошли к углу паба «Уорлдс энд». Загорелся красный. Дэниел стоял, молча обдумывая все сказанное Ником.

– А о чем эта легенда? – наконец спросил он. – Кто такая Этайн?

– Вторая жена Мидира, из племени богини Дану. Первая жена Мидира из ревности превратила Этайн в бабочку, а затем наслала бурю, которая унесла ее из страны Тир на Ног в земли людей. Семь лет Этайн носило по свету, а потом она упала в чашу с вином, и ее проглотила другая королева. Девять месяцев спустя королева родила вторую Этайн, такую же прекрасную, как и первая, и когда Этайн выросла, ее выдали замуж за земного короля. В конце концов этот король сошел с ума и объявил войну племени богини Дану и практически стер с лица земли Тир на Ног. Страна вечной молодости теперь лежит в руинах, а все из-за чего? Из-за девушки, Дэнни. Мораль сей басни такова: она того не стоит, друг. Сам посуди.

Дэниел бросил взгляд через дорогу. Зеленый загорался уже несколько раз, а они до сих пор не сдвинулись с места.

– Если бы Ларкин сейчас оказалась тут, – медленно произнес он, – вот прямо здесь, подошла бы к нам и позвала бы тебя – ты пошел бы?

– Не медля ни секунды.

Вспыхнул зеленый; они стали переходить дорогу. Когда они шагнули на тротуар, Ник тихо запел:

Та, что воспета в здешних краях

Та, что жаждет найти Короля

Та, что однажды пришла к нему —

Все это – наша Этайн.

Дэниел задумчиво улыбнулся.

– Это одна из тех песен, которые ты написал и посвятил ей?

– Нет. Это из той рукописи. Ее больше нет. – Ник вздохнул. – Превратилась в пыль прямо у меня в руках. Раз – и нет ее.

Он поднял на Дэниела измученный взгляд и беспомощно всплеснул руками.

– И так со всем, что она мне дала! Ничего не осталось на память – только то, что хранится здесь.

Он постучал себя по виску и поморщился.

– Ну и шрамы, конечно. И не говори потом, что я ничего тебе не дала, Ники! – прокричал он скрипучим голосом и засмеялся. – Но я не жалуюсь. Наоборот, я рад. Благодаря встрече с Ларкин я записал «Человека-бомбу», познакомился с Сирой и с тех пор живу припеваючи. Конец.

«А вот и нет», – подумал Дэниел, когда они вышли на Инвернесс-стрит, но вслух ничего не сказал.

* * *

– Ты не против, если я поднимусь с тобой? – спросил Ник, отпирая входную дверь. – Сире нужны кое-какие диски, а у меня вся коллекция здесь.

– Валяй, квартира же твоя. – Дэниел стоял за спиной друга, дрожа на вечернем ветру. – Господи, хочется просто лечь, заснуть и проспать неделю.

– Так и сделай, – сказал Ник; он толкнул дверь и жестом позвал за собой Дэниела. – Сон и перепихон – лучшее средство от всего, как говаривала моя матушка.

– Ник, я был с ней знаком. Она никогда так не сказала бы.

– Ну, значит, папаша говаривал.

Они пошли вверх по лестнице. Дэниел немного повеселел, ощутив, как его окутывают знакомые запахи кофе, гашиша и индийских специй. В конце концов, если подумать… С Ларкин у него был секс на одну ночь, только и всего. Случайные связи Дэниел не практиковал уже лет двадцать, а подобных ощущений – безумного влечения, когда кажется, что секс с желанной девушкой откроет тебе дверь в новый дивный мир, а старый превратится в серую труху, – не испытывал и того дольше.

Даже хорошо, что теперь все позади. Они поднялись на площадку, где висел велосипедный шлем Ника и несколько дождевиков, повернули и оказались на кухне.

– Привет, Ник. – Низкий голос сотряс всю квартиру. – Это я. Вэл. Вэл Комсток…

Дэниел поднял голову. Посреди кухни стоял высоченный здоровяк, каких за пределами баскетбольной площадки Дэниел никогда не видел. Ростом больше шести с половиной футов, широкоплечий и… просто громадный, с грязной красной банданой на голове и тонкими черными волосами, спадающими на плечи, глубоко посаженными глазами и ястребиным носом, короткой бородой и усами, подчеркивающими точеные черты лица, он был гораздо моложе их с Ником. Дэниел дал бы ему от силы лет тридцать, а грязная футболка с обложкой альбома «Неряха Питер» группы «Тайгер лилиз», мешковатые вельветовые штаны, массивные черные ботинки, потрепанный кожаный шнурок на шее и серебряные серьги в ушах делали его еще моложе.

– Ник, помнишь меня? – сказал Вэл; его невероятные размеры так поразили Дэниела, что он чуть не засмеялся, но стоило молодому человеку обратить на него взгляд, как он окаменел.

Ларкин, подумал он, борясь с подкатывающей к горлу паникой. Господи, он так похож на Ларкин!

– Вэл? – Ник изумленно хохотнул. – Малыш Вэл?!

– Он самый.

Ник вприпрыжку подлетел к нему.

– Господи, малой, чем тебя кормили? Стероиды в пиво подсыпали, что ли? Рад тебя видеть!

Они пожали друг другу руки.

– Мой брат-недоумок так тебе и не позвонил, да? – сказал Вэл. – Он должен был тебя предупредить, что я приеду. Ключ у меня еще с тех пор.

Он показал Нику ключ – в его огромной ладони он казался крошечной железкой.

– Но я готов переехать в гостиницу…

– Нет, что ты, какие проблемы! – воскликнул Ник. – Если, конечно, ты тут поместишься.

Вэл улыбнулся и поглядел на Дэниела.

– Вэл Комсток, – представился он и через голову Ника протянул ему руку.

– Дэниел Роулендс.

– О, земляк. – Он расплылся в улыбке.

Дэниел натянуто улыбнулся в ответ.

– Ага.

Понять бы, где же этот детина, в самом деле, поместится? Дверь на крышу была открыта – может, там ляжет? Дэниел покосился на Вэла и ощутил укол ревности.

– Я поживу у Ника несколько месяцев. Приехал в Лондон в творческий отпуск – собирать материал для книги. Я писатель… журналист из «Вашингтонского горизонта».

Вэл кивнул и посмотрел Дэниелу в глаза. У него были карие глаза с зелеными и янтарными прожилками, и в них брезжил явный вызов. Ах вот, значит, как?

Но вслух Вэл ничего такого не сказал.

– Я тут по делу, привез кое-какой груз. Меня попросили доставить одну из картин деда – передать покупателю лично в руки. Опять Саймон подсуетился, мой сволочной братец-адвокат. Он провернул сделку, а я, как обычно, крайний.

Ник стянул анорак и подошел к холодильнику.

– Надолго ты к нам? Пива хочешь?

– Да, спасибо, – пробасил Вэл, и Ник вручил ему бутылку. – Не знаю даже. Мне что-то не сидится на месте.