Бренная любовь - Элизабет Хэнд
Ник кивнул.
– Пива, Дэнни?
– Нет, спасибо.
Дэниел бросил взгляд в гостиную и заметил, что один из книжных стеллажей пуст. На полу стояло два больших черных мешка, полных до краев.
Вэл проследил за его взглядом, пожал плечами и сказал:
– Да, слушай, Ник… Я тут немного напортачил, прости. Ущерб возмещу, но… У меня будет к тебе одна просьба.
Его бас сменился почти шепотом, в котором слышался намек на едва уловимую угрозу – будто благоразумие пытался проявить человек, который не слишком привык это делать. Дэниел с тревогой покосился в гостиную и на этот раз заметил книжные страницы на полу под окнами и разорванную пополам обложку.
– Вообще-то, – продолжал Вэл, – поговорить мне надо в первую очередь с Саймоном. Когда мне было пятнадцать, у меня пропали все альбомы с рисунками… И один из них я обнаружил здесь. Сейчас. Но…
Снизу донесся щебет дверного звонка. Ник шагнул было в коридор, но замер, услышав, как отворилась и захлопнулась входная дверь.
– Сира, наверное, – сказал он.
– Ник? Ты здесь? – раздался с лестницы женский голос.
Дэниел обернулся. Это была Ларкин.
– Надо же, какие люди, – проронил Ник, побелев, как бумага. – Солнышко наше!
Она была в потрепанных и залатанных джинсах и тунике из пестрого, крашеного вручную бархата. Ее волосы рассыпались по плечам, серебристые и рыжие пряди путались в бахроме длинного бирюзового шарфа. Прикид Ларкин мог показаться откровенно нелепым, но сердце у Дэниела болезненно сжалось, когда он взглянул на нее и приветственно вскинул руку.
– О, здравствуй, Дэниел. – Она рассеянно улыбнулась – не так, словно между ними ничего не было, а так, будто с тех пор прошли десятки лет. – Я и забыла, что ты тут живешь. Кажется, позавчера я забыла здесь пальто… Вот, решила зайти.
– Вчера, – поправил ее Дэниел.
В следующий миг она от него отвернулась, и слова застряли у него в горле.
Много лет назад Дэниел в одиночку отправился в поход по окрестностям Моаба в Юте, и на его глазах в далеком стеклянно-синем небе врезались друг в друга два небольших пропеллерных самолета. Это зрелище вызвало у него смесь ужаса и недоумения. Как вышло, что они не смогли разминуться на таких просторах? А чуть позже его ждало еще большее потрясение: в местной газете он прочитал, что упавшими с неба обломками зашибло насмерть другого туриста-походника!
– А может, самое поразительное здесь как раз то, что зашибло не тебя, – сказала Дэниелу его тогдашняя подружка. – Может, тебе невероятно повезло, раз ты стал свидетелем этого события.
Стал свидетелем.
В другом конце кухни Вэл Комсток сверлил взглядом Ларкин, но та его пока не заметила. Она смотрела на Ника, чуть приоткрыв губы и склонив голову набок, словно пыталась понять, что тут происходит. Вечеринка-сюрприз? Ссора?
– Эмм… – протянула она, поворачиваясь.
И тут увидела Вэла.
Сияющий миг, доля секунды между ударом по стеклу и появлением паутины трещин. Дэниел вцепился в угол кухонного стола; Ник так и стоял с бутылкой пива в руке, открыв рот на полуслове. За столом замерли напротив друг друга Вэл и Ларкин: она в своем старомодном цыганском прикиде, Вэл – в грязной красной бандане, засаленных джинсах и растянутой футболке. Дэниел ощутил в горле вкус желчи, горькой зелени, которую внезапно перебил запах горелой рыбы. Запахло яблоневым цветом и морем. Где-то рядом залаяла собака. Очень медленно, не отрывая взгляда от Ларкин, Вэл поставил бутылку на стол; его карие глаза были широко раскрыты и пусты, как у лунатика.
Приворот.
Перед глазами Дэниела возникли нарисованные тушью силуэты слившихся воедино любовников на бесконечном бело-зеленом поле; он ощутил ладонь Ларкин на своем лице, а на груди – ее когти.
Обнаружение.
– Я тебя знаю, – проронил Вэл; Ларкин, продолжая глядеть на него во все глаза, молча кивнула.
– Да, – сказала она, и Дэниел почувствовал, как эта дверь захлопнулась перед ним навсегда.
Узнавание.
Глава 14. Триумф времени
Я – начало и суть,
Из меня лета, коим нет предела,
Из меня божества и люд,
Я равна и всецела.
Сменяются боги и люди,
Ибо я – дух,
Тогда как они – лишь тело.
Алджернон Чарльз Суинберн. Герта
То были не сумерки, но рассвет; не рассвет, а ночь; горело не восходящее и не заходящее солнце, а пламя. Мир был им объят; нет, не мир, понял Рэдборн, устремляясь вперед, не мир, а Сарсинмур.
– Эвьен!
Он несся по узкой перемычке к дому; воздух вокруг ревел. Жар обрушился на него стеной. Казалось, он очутился под сводом атанора: всюду огонь, чад и носящиеся туда-сюда крошечные черные хлопья. Земля под ногами дрожала, утесник трещал, как мясо на вертеле. Рэдборн, с криками и склонив голову, продвигался вперед, тщетно отбиваясь руками от волн алого, черного и ослепительно белого.
– Эвьен!
Особняк полыхал. Однако, попав во двор, Рэдборн увидел, что огонь захватил лишь переднюю часть здания и его нижние этажи, а новое крыло и верхние этажи уцелели, хотя языки пламени уже лизали их. Он замер, кашляя и пытаясь отдышаться. На брусчатке во дворе, на безопасном расстоянии от дома, валялись картины, коробки и деревянные ящики. Их были сотни.
– Комсток!
Он поднял голову и увидел, как из двери вывалился Лермонт. Шатаясь, он волок за собой огромное полотно.
– Помогите, – выдохнул врач, укладывая картину на землю и едва не падая с ног. – Надо их спасти…
– Где она? – прокричал Рэдборн, затем выхватил у Лермонта картину и отшвырнул ее в сторону. – Она внутри? Где она?!
– Она? – Лермонт ошарашенно уставился на него, потом сипло засмеялся. – Она сгинула! Подожгла свое гнездышко и была такова!
Лермонт побежал обратно к дому.
– Кервисси в Падвитиэле уже наверняка заметил пожар. Помогите мне вынести остальное!
– Картины? – Рэдборн схватил его за руку. – Вы спятили? А как же сам Кэнделл? Где он?!
– Главное – его работы! – прокричал Лермонт, вырываясь и указывая на груды полотен на земле. – Я его освободил, он отправился к ней!
Доктор со стоном бросился к дому.
– Отправился к ней? – крикнул Рэдборн ему вслед. – Эвьен!
Он содрал с себя сюртук, накрыл им лицо и побежал. Дым горящего утесника был всюду; сверху дождем сыпались осколки лопающихся от жара стекла и камня. Рэдборн оббежал дом, резко остановился и, тяжело дыша, попытался различить за клубами дыма маленький домик.
Тот, кажется, был цел, хотя по терновнику и вьюнку под ногами Рэдборна змеились, искря и шипя, огненные тоннели.
