Бренная любовь - Элизабет Хэнд
Она взглянула на часы.
– В час ко мне придет клиент. Рубашку можете оставить себе.
Джуда встала, давая понять, что Дэниелу пора. Он не двинулся с места. А если он возьмет и откажется уходить? Что если потребует найти Ларкин? Джуда наверняка знает, куда она подевалась – может, даже прячется здесь, в этом доме, в кабинете или…
Тут он вспомнил, что Джуда была к нему очень добра. Ведь это он позвонил ей, человек с улицы, и она привела его домой, накормила, одела…
Перед глазами вспыхнула картинка: он сидит за кухонным столом и безудержно кончает в ее фланелевый халат. Дэниел залился краской.
– Спасибо, – произнес он, вставая; она повела его к двери и перед самым выходом положила руку ему на плечо.
– Дэниел. Пусть на этом все и закончится. У вас с Ларкин.
Он покачал головой.
– Обещать не могу. Хотел бы пообещать, но… Впрочем, нет, не хотел бы, кому я вру. Вы просите меня забыть о ней!
– Нет, я об этом не просила, – сказала Джуда. – Вы не смогли бы при всем желании. По крайней мере, сейчас.
Она помедлила. Начала открывать дверь – и замерла.
– Ваша книга… она о легендах артуровского цикла, верно?
– Не совсем. Вернее, отчасти. Она посвящена легенде о Тристане и Изольде, романтической любви. Я замахнулся продолжить начатое Ружмоном, – усмехнулся он.
Джуда ответила насмешливой улыбкой.
– Возможно, теперь вам будет о чем рассказать читателям. У большинства роз есть шипы, знаете ли.
Она открыла дверь, и Дэниел вдруг понял, какое имя она произнесла ранее. Вновь выйдя в залитый солнечной глазурью день, он обернулся и положил руку на дверь, чтобы она не успела ее закрыть.
– Скажите, в Лондоне есть совы? – спросил он.
Джуда молча смотрела на него, однако он увидел тень, пробежавшую по ее глазам, и услышал ее резкий вдох. Выждав пару мгновений, он кивнул.
– Теперь одна точно есть, – сказал он и с этими словами отбыл.
Глава 11. До упора
Когда мы подъехали к аэропорту Даллеса, у входа в ангар меня дожидались четыре охранника. Я передал им копии контракта, таможенные формы и свой паспорт, они достали из машины короб и перенесли его на борт «Гольфстрима». Меня досмотрели с помощью рентгеновского аппарата и воющего терменвоксом металлоискателя, затем сопроводили к самолету.
Наконец мы взлетели; день был в полном разгаре. Стюард, тоже одетый с иголочки, как и водитель лимузина, подал мне жареного с чесноком цыпленка и стручковую фасоль из джорджтауновского ресторана «Фор сизонс», а на десерт – крем-брюле, корочку на котором сделали уже на бортовой кухне «Гольфстрима». В моем распоряжении были обширные аудио– и видеобиблиотеки, а также книжная полка с романами Джозефа Митчелла, Уильяма Тревора и Джека Хиггинса. Хочешь – читай, хочешь – смотри фильмы на большом проекционном экране. Вместо этого я откупорил бутылочку вина из Сент-Эмильона и, глядя в иллюминатор, принялся думать.
В последний раз я принимал таблетки вчера утром; вечером я про них забыл. Итак: уже чуть больше суток я без лекарств. Этого достаточно, чтобы сквозь крошечную щель в черепе проник первый луч света, но с катушек я слететь пока не должен.
Верно?
Тогда откуда эти странные ощущения? Я чувствовал: что-то происходит. Шелест крыльев в голове, ощущение, что я вырастаю из собственного тела, а мир остается далеко внизу. Я был подобен дереву, которое, пробив земную корку, стремительно тянулось к небу. По мере того как день разгорался, ясное небо наливалось синью. Биение крыльев превратилось в пульс сердца, стучащего внутри моего; я ощутил ноющую боль, тоску по чему-то неопределенному и, впервые за много лет, намек на вожделение.
Когда мы прилетели в Гэтвик, уже вечерело, но было еще светло. Нас доставили в очередной частный ангар, где я опять прошел многоступенчатый досмотр и наблюдал, как полдюжины охранников выгружают картину. Затем нас с «Изольдой» встретили таможенники и сотрудники другой службы безопасности. Мы оказались в комнате для контрольного досмотра, похожей на студию спецэффектов небольшой кинокомпании. Открылась дверь охранного поста; вошла светловолосая женщина в черных резиновых сапожках, сопровождаемая двумя охранниками в зловещих солнцезащитных очках и с кобурами на груди. На шее у женщины висел бейджик с логотипом «Уинсом».
– Здравствуйте, Валентин, – отчеканила она, тут же раскрыла кожаную папку, достала оттуда стопку бумаг на планшете с зажимом и вручила их мне. – Джанет Кейтли. Я занимаюсь всеми покупками мистера Лермонта. Долетели хорошо? Отлично. Тогда распишитесь, и лимузин отвезет вас в отель.
Я просмотрел бумаги, включая разрешение забрать у меня картину, выданное на имя Джанет Кейтли и подписанное Лермонтом. Чуть помедлив, я поставил под ним свою подпись и вернул бумаги.
– Благодарю. – Она подняла глаза, и я заметил, что она едва заметно покраснела. – Я с удовольствием вас подвезу, если хотите. Мистер Лермонт забронировал для вас номер в «Браунс». Это прекрасный отель.
– А вы там будете?
Румянец на ее щеках стал гуще. Я подумал было к ней подкатить, но потом решил, что не хочу связываться с подручными Лермонта.
– Я пока не знаю, какие еще поручения будут для меня у мистера Лермонта, – ответила она, доставая мобильник. – Подождете здесь, пока я подгоню машину?
– Нет, подвозить меня не нужно, – сказал я и нащупал в кармане ключ от бокса. – И отель мне тоже не понадобится. Я остановлюсь у друзей в Кэмден-тауне.
Она сделала звонок и убрала подписанные бумаги в другую, меньшую по размеру папку, которую отдала мне. Я их просмотрел: копии договора купли-продажи «Изольды» и прочие юридические документы. Еще там лежала отдельная стопка буклетов с всевозможными полезными сведениями о Лондоне, визитная карточка, маленький пластиковый бумажник с пятьюдесятью фунтами стерлингов пятифунтовыми купюрами и предоплаченный таксомоторный талон.
– Ну вот, а зубную щетку не положили! – Я улыбнулся. – Все равно спасибо.
– Вас точно не нужно подвезти?
– Точно. Я сейчас иду за своим мотоциклом. Раньше я жил в Лондоне и специально на такой случай оставил свой мотоцикл здесь, в боксе.
Она взглянула на мой потертый кожаный рюкзак.
– Это весь ваш багаж?
– Люблю путешествовать налегке. Все, что мне нужно, помещается в рюкзак. Ну, почти все. – Я долго смотрел ей в глаза, пока она снова не покраснела. – Может, вас подвезти?
– Очень соблазнительно… Увы, не могу. – Она отвернулась и жестом дала понять охране, что закончила. – Я уже сообщила мистеру Лермонту, что мы выехали. Он ждет картину и очень волнуется.
– Сильнее обычного?
– Пожалуй, можно
