Зимняя бегония. Том 2 - Шуй Жу Тянь-Эр
– Третья наложница, умейте вовремя остановиться, скорее возвращайтесь домой! Вы сами знаете, нрав вашего мужа утонченный, он не потерпит подобного безобразия. Если ему все станет известно, он обвинит вас в недостатке добродетели, зная, что вы опозорили его, да, может, еще в гневе отдаст старшего барчука на воспитание другой, мало ли?
Третья наложница вспомнила Чэн Фэнтая: когда ее сыну исполнился год, он лично преподнес подарок. Она знала, что он влиятельный делец. Разумеется, сам Юань Сяоди и не подозревал о сегодняшнем скандале, женщины устроили его явно по наущению старшей жены. Третья наложница полагалась на то, что родила Юань Сяоди единственного сына. Она ничего не боялась, только решит побуянить – и тут же начинает бесчинствовать. Однако после слов Чэн Фэнтая третья наложница растерялась: а вдруг это – коварный замысел старшей жены, кто знает наверняка? Она бросила Юй Цин еще пару злобных предупреждений, чтобы та и не думала соблазнять ее мужа, и уже готова была отступить, отозвать свои войска. Увидев, что она все еще смеет важничать, Ду Ци шагнул вперед и притворился, будто хочет ее ударить, так что третья наложница испугалась, что сейчас и ей достанется, и ускорила шаг.
Тут актрисы труппы «Шуйюнь» осмелели, рты у них так и зудели, догнав третью наложницу, они принялись тыкать пальцами ей вслед, не забывая браниться:
– Тебя зовут третьей госпожой Юань! А на деле ты простая наложница, да и то уже позабыла, кем была прежде! Если бы ты сама не умела соблазнять чужих мужей, разве смогла бы ты выйти за Юань Сяоди? Тьфу! Посмотри в воду на свое уродство! Дуболомиха с Тяньцао, выступала на улицах! Пять мао за полдня – вот цена твоего выступления, столько и проститутки в борделе стоят! И за грудь полапать, и по заднице хлопнуть! Вы, небось, сегодня первый раз в театре, да? Ай! Вы не уходите, третья госпожа! Осмотритесь тут хорошенько!
Крики неслись по дороге, и прохожие с любопытством косились на третью наложницу, переглядываясь меж собой, что доставило актерам труппы «Шуйюнь» необычайную радость. Шан Сижуй, прежде относившийся к подобной брани иначе, одобрительно захлопал в ладоши:
– Хорошо! Хорошо! Вот так и нужно их поносить!
У Юй Цин не было настроения злорадствовать вместе с ними. Она была начитанна и образованна, до восемнадцати лет жила по правилам и ушла в театр только ради Юань Сяоди. Она стерпела смрад и ядовитую атмосферу артистических кругов, генерал Чжао принуждал ее стать женой, но она ни секунды не колебалась, сохранив тело в чистоте до сегодняшнего дня. Истинный ученый человек, истинная скромная и добродетельная девушка, как могла снести она подобное публичное унижение? Ей и жить-то дальше не хотелось.
Закрыв лицо руками, Юй Цин вошла в гардеробную, все повторяя про себя: «Я не заставляла его жениться на мне, я приехала в Бэйпин просто повидать его, я не сделала ничего предосудительного». Сяо Лай, места себе не находя, пошла за ней, и они не выходили из гардеробной очень долго. Актеры мало-помалу разошлись, Ду Ци, прождавший у дверей немало времени, тоже вынужден был попрощаться, перед уходом со скорбным видом наказав Шан Сижую хорошенько утешить Юй Цин, непременно отвезти ее домой. Шан Сижуй пообещал все исполнить, но, обернувшись, принялся разглаживать порванные костюмы, тяжело вздыхая над ними и едва не плача, как будто Юй Цин его вовсе не заботила.
Чэн Фэнтай легонько пнул его под зад:
– Шан-лаобань, нельзя же быть таким бессердечным. Когда Юй-лаобань выйдет, не вздумай сокрушаться над своими лохмотьями.
Едва услышав это, Шан Сижуй тотчас рассердился:
– Почему это лохмотья! – Но перед ним и правда лежали разорванные в клочья тряпки. – А ведь они были прекрасны!
Хотя случившееся и могло вывести из себя кого угодно, он все же не мог понять, насколько велика печаль Юй Цин, ему казалось, что, раз Ду Ци за нее заступился, этого достаточно. А если обида ее так и не утихнет, можно вылить на ворота семьи Юань пару ведер с нечистотами безлунной ночью и до самой смерти больше не знаваться с ними – вот тогда будет хорошо.
– Юань Сяоди, должно быть, ослеп, не разглядел своими собачьими глазами, кого берет в жены! – Шан Сижуй дважды стукнул по израненной щеке: – Как бы я хотел ее побить!
Чэн Фэнтай начал растирать ему плечи и руки, на которых уже проступали синяки:
– Юань Сяоди хоть и метит высоко, да судьба у него несчастливая! Какая образованная и воспитанная девушка из хорошей семьи выйдет за него с таким-то происхождением?
Шан Сижуй спросил:
– А разве Юй Цин не такая?
Чэн Фэнтай заговорил тише:
– У него три жены, и одна хуже другой, одну ты и сам видел сегодня, жестокая и сварливая, как можно еще кого-то привести в дом? Она же устроит скандал не на жизнь, а на смерть!
– Тогда прогнать всех! – с ненавистью проговорил Шан Сижуй. – Прогнать всех, а затем жениться на Юй Цин!
Чэн Фэнтаю неохота было разъяснять этому недоразвитому дурачку всю запутанную суть брака.
Сяо Лай, поддерживая Юй Цин за руку, помогла ей выйти из гардеробной. Чэн Фэнтай, не желая смущать ее, отпустил Лао Гэ и сам сел за руль. За всю дорогу Юй Цин не проронила и слова, полуприкрыв глаза, она лежала на плече Сяо Лай. Раз она молчала, то и Чэн Фэнтай с Шан Сижуем не смели ничего сказать. Когда они приехали, Юй Цин вышла из машины и, встав в дверях, измученно улыбнулась Шан Сижую.
Шан Сижуй выпалил не задумываясь:
– Ты не переживай, мы придумаем, как проучить Юань Сяоди!
Юй Цин покачала головой, на сей раз улыбка ее посветлела, и она серьезно проговорила, выделяя каждое слово:
– Я и правда стала актрисой ради Юань Сяоди. Но и без него я еще остаюсь Юй-лаобань.
Шан Сижуй отчего-то не разобрал, что Юй Цин говорила о своем призвании, и потому ничего не ответил. Стоявший в отдалении Чэн Фэнтай, однако, все понял и про себя зауважал Юй Цин еще больше, посчитав ее исключительной. Все говорят, что актерское ремесло – занятие низкое, в особенности для женщин. Если актриса не соглашается продаваться, ей будет очень непросто добиться успеха. Для большинства актеров дело первостепенной важности – найти себе надежного покровителя, а
