Трукрайм в кино. Преступления, которые легли в основу культовых фильмов - Гарольд Шехтер
Схожую критику нельзя предъявить к телевизионной версии 2010 года. В этом полнометражном фильме, являющемся частью знаменитого британского сериала «Пуаро» Агаты Кристи, снялся Дэвид Суше, который за двадцать пять лет и семьдесят серий настолько идеально воплотил в жизнь любимого многими бельгийского сыщика, что дочь Агаты Кристи пригласила его на ужин, чтобы сообщить, как ее матери понравилась бы его трактовка знаменитого образа.
Эту версию отличает от других ее нарочито мрачный тон. Она открывается двумя тревожными сценами, которых нет в романе. Еще до окончания вступительных титров молодой лейтенант английской армии, уличенный Пуаро в постыдной лжи, стреляет себе в голову в присутствии детектива, а турчанку, обвиненную в прелюбодеянии, толпа до смерти забивает камнями на глазах у Пуаро, наблюдающего за происходящим. Убийство Рэтчетта, ни разу не описанное непосредственно в книге, в сериале показано во всех нелицеприятных подробностях. Больше всего поражает концовка. Хотя Пуаро, как всегда, приходит к знаменитому неожиданному решению, в данной противоречивой редакции он сталкивается с мучительной моральной дилеммой, которая заставляет его испытывать пронзительную эмоциональную и духовную боль, крайне далекую от его типичного самодовольства.
Из трех кинематографических воплощений Пуаро Кеннет Брана в своей роскошной звездной экранизации 2017 года позволяет себе наибольшие вольности по отношению к персонажу. Вопиющий контраст с несколько комичным творением Агаты Кристи – полноватым, «забавным на вид» маленьким человечком, ростом едва дотягивающим до пяти футов четырех дюймов, с яйцеобразной головой и щегольскими, несколько женоподобными манерами. Брана, с дерзко закрученными усами, превращает его в мужественную фигуру, крутого сыщика, который в один из моментов фильма преследует подозреваемого по эстакаде шаткого горного моста (поведение героя боевика, немыслимое для оригинального малоподвижного Пуаро, чья основная форма физической нагрузки – смахивание случайных пылинок с безупречно опрятной одежды). Брана также во многом изменяет концовку, как и в версии с Суше, заставляя Пуаро глубоко задуматься о своих моральных обязательствах после того, как тайна раскрыта.
* * *
Хотя «Убийство в Восточном экспрессе» – почти полностью выдумка, сюжет Агаты Кристи был частично вдохновлен одним из самых сенсационных преступлений двадцатого века – делом, которое было свежо в памяти людей, когда роман впервые опубликовали. В отличие от нашего собственного порочного века, когда еще недавно уважаемых государственных деятелей ежедневно разоблачают как сексуальных извращенцев, обожаемых болельщиками спортсменов – как наркоманов, избивающих жен, любимых артистов – как насильников и растлителей малолетних, первые десятилетия двадцатого века были гораздо более невинным временем, когда вся страна еще могла беспрекословно поклоняться героям. И ни один американец не вызывал такого неистового обожания, как Чарльз Линдберг (по крайней мере, до тех пор, пока не обнаружились его собственные недостатки).
В тот момент, когда его одномоторный моноплан «Дух Сент-Луиса» приземлился недалеко от Парижа после исторического трансатлантического перелета в мае 1927 года, «счастливчик Линди» превратился из безвестного пилота авиапочты в самого популярного человека в мире – не просто в знаменитость, а фактически в полубога, настолько прославленного, что, по словам одного биографа, к нему относились так, будто он «ходил по воде, а не пролетел над ней».
Только в Нью-Йорке четыре миллиона человек приветствовали его, когда он прошел по Бродвею сквозь ливень из конфетти. В его честь было написано двести песен. Его именем называли школы, парки и улицы, даже гору и лунный кратер. Нарушив собственное правило, запрещающее чествовать живых людей, Почтовая служба США выпустила марку, увековечивавшую его исторический полет. Летчик был награжден Почетной медалью Конгресса. В течение следующих нескольких лет нация оставалась во власти «линдбергомании».
Летом 1930 года Линдберг, к тому времени женатый на Энн Морроу, надеясь обрести покой и уединение вдали от утомительного блеска неослабевающей популярности, приобрел участок площадью 390 акров в отдаленном районе Нью-Джерси, недалеко от города Хоупвелла. Сразу же началось строительство огромного двухэтажного дома из полевого шпата, которое длилось более года. Зимой и осенью 1931 года, пока новый дом не был готов к заселению, Линдберг, Энн и их полуторогодовалый сын Чарльз-младший по выходным оставались в Хоупвелле, а с понедельника по пятницу проводили время в загородном поместье матери Энн в Энглвуде. Днем в субботу, 27 февраля 1932 года, Линдберги приехали в Хоупвелл на свои обычные выходные. Как правило, они возвращались в Энглвуд поздно вечером в воскресенье. Однако, поскольку малыш страдал от легкой простуды, они решили, что лучше остаться в Хоупвелле еще на несколько дней, пока ребенок полностью не выздоровеет.
К вечеру вторника, 1 марта, ему стало гораздо лучше. В 19:00, после того как ему нанесли на грудь немного разогревающего бальзама, мальчику сменили подгузник, надели спальные ползунки и уложили в кроватку. Когда его няня Бетти Гоу заглянула в комнату около 19:50 вечера, маленький Чарли крепко спал.
Около 21:00 после позднего ужина Линдберг беседовал с женой у камина в гостиной, когда услышал за окном резкий звук, похожий на треск ломающейся ветки дерева.
Его жена не услышала ничего, кроме обычных шумов ветреной ночи. Они прислушались, затем поднялись наверх в свою спальню, где Линдберг принял ванну и снова оделся, после чего отправился в библиотеку на первом этаже, чтобы немного почитать. Энн осталась наверху, готовясь ко сну. К тому времени было уже почти десять часов.
Вскоре, перед тем как лечь спать, Бетти Гоу решила в последний раз проверить, как там ребенок. К ее удивлению, кроватка оказалась пустой. Вероятно, его забрала мать? Бетти поспешила в спальню и спросила Энн, с ней ли ребенок. Когда та ответила недоуменным «нет», Бетти помчалась вниз и задала тот же вопрос Линдбергу, который, услышав, что его сын пропал из кроватки, вскочил с кресла и побежал в детскую. Он сразу же оценил ситуацию. Пройдя в свою спальню, он взял заряженное ружье, которое хранил в шкафу, и вернулся в детскую, за ним последовали Бетти и Энн. Оглядевшись по сторонам, он заметил маленький белый конверт на крышке радиатора под подоконником. Он не сомневался, что в конверте находится письмо с требованием выкупа. «Энн, – обратился он к потрясенной жене, – нашего ребенка украли».
Проявив в чрезвычайной ситуации сверхъестественное хладнокровие, которое позволило ему совершить верный поступок, Линдберг удержался от того, чтобы прикоснуться к конверту. Он позвонил в местную полицию и полицию штата, сотрудники которых быстро прибыли на место происшествия. Обыскав территорию, полицейские обнаружили в грязи под окном детской комнаты пару углублений, явно оставшихся от опор лестницы-стремянки. Саму лестницу – деревянную конструкцию, собранную вручную из трех секций, – они нашли примерно в двадцати метрах от дома. Часть ее раскололась, очевидно, когда
