Секретные коммандос - Джон Л. Пластер
Мы многому научились на полученном во Второй мировой войне опыте OSS, Управления стратегических служб, секретного полувоенного американского агентства, ветераны которого впоследствии основали и Центральное разведывательное управление, и Силы специального назначения Армии США. Так же, как и в OSS, мы изучали, как подобрать площадку для посадки самолета в оккупированной стране, установить кодированные опознавательные огни, а затем быстро уйти с доставленными снабжением и людьми, прежде чем отреагируют силы безопасности противника. Или как поднять донесение вверх на проволоке и шестах, чтобы низколетящий самолет мог подхватить его. Для связи с нашей агентурной сетью мы использовали тайники — сообщение скрытно оставлялось в условленном месте, чтобы нам не приходилось встречаться лично.
Если бы Советский Союз вторгся в Западную Европу, десятки групп Сил спецназначения десантировались бы в тылу русских, чтобы вербовать чехов, поляков, восточных немцев, литовцев, латышей, даже русских — и особенно этнические меньшинства — для создания всеохватного движения сопротивления по всей Восточной Европе. И уже, как намекали наши инструкторы, более чем достаточные запасы оружия, радиостанций и припасов были втайне заложены в тайниках от Норвегии до границы Германии и Швейцарии, чтобы еще больше групп спецназа могли остаться, пока русские захватчики будут продвигаться на запад. Что даст еще десятки групп в их тылу и еще тысячи партизан.
Для выполнения этой роли, Команда-А Сил спецназначения из двенадцати человек была организована, чтобы действовать автономно в течение длительного времени. Возглавляемые капитаном с заместителем-лейтенантом, десять NCO Команды-А обладали идеальным сочетанием технических навыков: два медика, два связиста, два специалиста по вооружению, два подрывника и два специалиста по операциям и разведке для планирования подготовки и действий. Это означало не только впечатляющий фактор повышения боевой эффективности — 500 иностранных комбатантов ценой привлечения двенадцати Зеленых беретов — но и делало этих местных партизан прямой поддержкой вооруженных сил США. Что может быть лучше для интеграции партизанского движения в военные операции США, чем иметь их подготовленными и возглавляемыми американцами, на связи с американскими войсками и координировать их операции? Это было блестяще.
На четвертой неделе Первой фазы всеобщее внимание переключилось на Вьетнам, новости откуда были не очень хорошими. Две северовьетнамские дивизии окружили американских морских пехотинцев в Кхесани, день и ночь подвергая их массированному обстрелу. Затем последовало Наступление Тет '68[6], неожиданное нападение по всей стране и временный захват большинства крупных городов Южного Вьетнама. И особенно зловеще, впервые за всю войну нанесли удар вражеские танки, разгромив лагерь Сил спецназначения в Лангвей, всего в шести милях к западу от Кхесани. Это было совсем рядом — в Учебной группе были NCO, которые знали Зеленых беретов из Лангвей или даже служили там сами. Возникли настоящие сомнения относительно направления, в котором идет война.
Как бы мрачно это ни звучало, в Учебной группе все же были и светлые моменты.
Однажды утром исполняющий обязанности Первого сержанта нашей роты, сержант первого класса Эрни Фант, расхаживал перед строем, когда заметил, что у одного человека отсутствуют положенные пистолетный ремень и фляга.
"И где же твой пистолетный ремень, боец?" — потребовал ответа Фант.
Конечно, он толи потерял его, толи забыл где-то, но это было бы признанием в совершении глупой ошибки — за исключительную оригинальность и абсолютную гениальность в условиях стресса этот парень заслуживал награды. Стоя по стойке смирно, он ответил: "Его утащили кроты".
Фант не знал, что сказать. Он окинул молодого солдата изумленным взглядом. "Кроты?"
Молодой солдат поднял руки ко рту и развернул их согнутыми пальцами в стороны, как роет маленький мохнатый крот. "Ну да, сержант, кроты".
Фант сдержал улыбку. "Что ж, как ты думаешь, кроты вернут его?"
"Я очень на это надеюсь".
Он вышел сухим из воды, и поэтому все восхищались им, включая Фанта.
К настоящему моменту, месяц спустя, нам оставалась всего одна неделя Первой фазы, затем худшее будет позади. Всего лишь семидневные полевые учения — что ж, мы проскочим их так же легко, как прошли через прыжковую школу в Форт-Беннинге, думали мы. Затем, во время перекура, седой мастер-сержант сказал нам: "Нам нужны только такие люди, которые действительно хотят служить в спецназе".
В начале 60-х, вспоминал он, 77-я Группа Сил специального назначения попала под сокращение, и в его роте обнаружилось, что у них только пятнадцать мест на тридцать NCO. "Так что сержант-майор отвел нас за здание штаба к яме с опилками, используемой для парашютной подготовки, и сказал: "Последние пятнадцать из вас, кто останутся в этой яме, вы останетесь в Силах специального назначения. Остальные пятнадцать, те, кто окажутся за пределами ямы, вы перейдете в 82-ю воздушно-десантную дивизию".
"Через двадцать минут", — заключил он, — "мы поняли, кто действительно хочет служить в спецназе. К концу следующей недели мы узнаем, кто из вас на самом деле хочет быть здесь".
Намеком на то, что нас ждет, был детальный осмотр нашего снаряжения непосредственно перед отбытием. Инструктора проверили наши карманы, рюкзаки, даже развернули наши запасные носки, чтобы убедиться, что у нас нет с собой еды. Затем мы поехали на авиабазу Поуп, надели парашюты и поднялись на борт транспортного самолета C-123. Уже после наступления темноты мы прыгнули на Кэмп-Макколл, отдельную тренировочную базу, примыкающую к Форт-Брэггу.
После построения на площадке приземления мы прошли несколько миль форсированным маршем — чтобы "ускользнуть" от сил безопасности противника — а затем заняли оборону в густом лесу. Это был не лагерь, а тактическая ситуация, в которой мы несли охранение периметра и соблюдали световую и звуковую дисциплину. Но у нас было, по меньшей мере, восемь часов сна, так что это не казалось очень сложным.
На рассвете мы встретились с NCO, который руководил Кэмп-Макколл, сержантом первого класса Мануэлем Торресом, человеком деловым, который не умасливал, но и не ругал нас. Либо мы соответствовали его стандартам и становились Зелеными беретами, либо терпели неудачу. Все зависело от нас. Чтобы настроить нас на нужный лад, он начал с "прогулки" по Тропе Торреса, четверти мили по пояс в болоте, через которое мы тащились с полными рюкзаками. Грязных, мокрых и запыхавшихся, в конце нас встретили инструктора в начищенных до блеска ботинках, с острыми как нож стрелками на накрахмаленной форме и в чистых зеленых беретах. Инструктора, сменявшиеся дважды в день, всегда выглядели как на парадном
