Город, которым мы стали - Нора Кейта Джемисин
Жалоба
Напишите нам, и мы в срочном порядке примем меры.
Город, которым мы стали - Нора Кейта Джемисин краткое содержание
Лауреат премии Британской ассоциации научной фантастики и премии «Локус».
Финалист премий «Небьюла», «Хьюго» и Британской премии фэнтези.
Бестселлер по версии «Нью-Йорк Таймс».
Одна из 100 лучших книг фэнтези «всех времен» по версии журнала TIME.
Топ-100 обязательных к прочтению книг года по версии журнала TIME.
Одна из 15 лучших книг года по версии журнала Vanity Fair.
Одна из лучших книг года по версии Amazon.
Н. К. Джемисин создала новый невероятный роман – захватывающую историю о культуре, индивидуальности, магии и легендах современного Нью-Йорка.
В Манхэттене молодой аспирант сходит с поезда и осознает, что не помнит, кто он, но чувствует, как бьется сердце города, видит его историю и ощущает его мощь.
В Бронксе директор арт-галереи находит удивительные граффити, разбросанные по всему городу. Ей кажется, что эти прекрасные и сильные работы взывают к ней.
В Бруклине политик и по совместительству мать-одиночка замечает, что слышит, как город поет под перестук ее «Лабутенов».
И они – не единственные.
У каждого великого города есть душа. Одни древние, как легенды, другие – молодые и разрушительные, как дети.
А у Нью-Йорка их шесть.
«В романе мало кто из людей осознает, что крупные города на Земле – Лондон, Гонконг, Сан-Паулу и другие – живые. Когда Нью-Йорк решает присоединиться к этой группе избранных, пять горожан внезапно становятся аватарами одного из пяти боро – районов мегаполиса. Но, к сожалению, первое, с чем они сталкиваются – очень древний враг, который давно охотится на города, а теперь его мишенью стал новорожденный Нью-Йорк. К счастью, воплощения города быстро обнаруживают, что с большой ответственностью приходит и большая сила. Сверхъестественные бои на крышах такси, тайные станции метро, политика городских служб и даже арт-галереи местных художников – все это переплетается друг с другом в живом послании – признании в любви к городу и его разнообразным обитателям. Джемисин завоевывала награды за свои предыдущие романы, но этот завоюет и сердца читателей». – Amazon Book Review
«Это великолепная фантазия, действие которой происходит в самом фантастическом из городов – Нью-Йорке. Она всеобъемлющая, что делает ее только лучше, а в ее основе можно услышать и Борхеса, и Лавкрафта, но уникальный голос и точка зрения принадлежит только самой Джемисин». – Нил Гейман
«Джемисин стала основой той фантастики, что поражает воображение смелостью повествования». – Entertainment Weekly
«Любовное послание, торжество, выражение надежды и веры в то, что город и его жители могут и будут противостоять тьме, страху и, если потребуется, встанут на защиту друг друга». – NPR
«Этот роман – безудержный восторг, веселое путешествие, призыв к действию и революция с обилием танцев. Завидуй, Лавкрафт!» – Аликс Е. Харроу
«Одна из самых захватывающих и мощных фантастических книг современности. Новый роман Джемисин привлечет внимание даже тех, кто не читает фэнтези». – Booklist
«Самый значительный писатель-философ своего поколения… Она так хороша». – Джон Скальци
«Песня любви и ненависти к родному Нью-Йорку. Яростная, поэтичная, бескомпромиссная». – Kirkus
«Удивительно изобретательное любовное письмо Нью-Йорку, касающееся всего мира. Талантливый ответ Лавкрафту, с симпатией и юмором. Своевременная и дерзкая аллегорическая история для нашего времени. Эта книга – все и даже больше». – Ребекка Роанхорс
«Джемисин показала душу Нью-Йорка так, как это могла сделать только писательница ее уровня. Это шедевр, который игнорирует все правила: красивый, музыкальный, жизнерадостно странный и настолько невозможно фантастический, насколько и очень правдивый». – Пэн Шеперд
«Без сомнения, одна из самых блестящих книг, которую я когда-либо читала. Это дань уважения Нью-Йорку, наполненная любовью и резкая, настолько невероятно изобретательная, что я почувствовала, как расширяются границы моего собственного воображения и возникает понимание того, каким может быть фэнтези». – Шеннон А. Чакраборти
«Величайший из ныне пишущих авторов фэнтези открывает свое сердце Нью-Йорку, и в результате получается роман, полный любви, ярости и невероятно убедительных персонажей, как того и заслуживает мой любимый город». – Сэм. Дж. Миллер
«Один из самых известных новых голосов в эпическом фэнтези». – Salon.com
Город, которым мы стали читать онлайн бесплатно
Н. К. Джемисин
Город, которым мы стали
N.K. Jemisin
THE CITY WE BECAME
Copyright © 2020 by N.K. Jemis
Fanzon Publishers An imprint of Eksmo Publishing House
© В. Юрасова, перевод на русский язык, 2023
© Издание на русском языке, оформление. ООО «Издательство «Эксмо», 2023
* * *
Сродниться с Нью-Йорком можно за один миг; за пять минут вы становитесь здесь своим так же, как и за пять лет.
Томас Вулф
Пролог
Видишь ли, как все было…
Я пою городу.
Чертов город. Я стою на крыше дома, в котором даже не живу, простираю руки в стороны, напрягаю диафрагму и бессмысленно вою на строящееся здание, которое загораживает мне обзор. Хотя на самом деле я пою городскому пейзажу, раскинувшемуся за ним. Город поймет.
Светает. Предрассветная влага липнет к джинсам, отчего они становятся склизкими – впрочем, может быть, дело в том, что их уже много недель никто не стирал. У меня хватает мелочи на стирку и сушку, но вот других штанов, в которые можно было бы влезть на время стирки, – нет. Наверное, вместо этого я зайду в «Гудвил» неподалеку, потрачусь на еще одни штаны… но позже. Сначала я закончу орать: «ААААааааААААаааа, – вдох, – ааааААААааааааа», – и послушаю, как звук отражается от каждого фасада вокруг и возвращается ко мне. В моем воображении оркестр играет «Оду к радости», а на фоне битует Баста Раймс. Мой голос лишь связывает их воедино.
– Да хорош уже горлопанить! – кричит кто-то, так что я отвешиваю поклон и ухожу со сцены.
Однако, положив ладонь на ручку двери, что ведет на лестницу, я останавливаюсь, оборачиваюсь, хмурюсь и прислушиваюсь, потому что на миг мне слышится далекий, негромкий душевный напев. Глубокий и басистый. Словно кто-то отвечает мне, почти застенчиво.
А совсем издалека до меня доносится кое-что еще: зарождающийся рык, негармоничный, режущий слух. Или, может быть, это просто вой полицейских сирен? Как бы там ни было, звук мне не нравится. Я ухожу.
* * *
– Все устроено определенным образом, – говорит Паулу. Этот паршивец снова курит. Я никогда не видел, чтобы он ел. Рот ему нужен только для сигарет, кофе и болтовни. А жаль, ротик-то у него ничего.
Мы сидим в кафе. Я пришел сюда с ним лишь потому, что он купил мне завтрак. Посетители косятся на него – по их стандартам Паулу недостаточно белый, но откуда он конкретно, им неясно. На меня они косятся, потому что я определенно черный и потому что дырки в моей одежде явно появились не ради моды. Ничем дурным от меня не пахнет, но эти люди за милю учуют всякого, у кого нет ни копейки на счете.
– Ага, – отвечаю я, откусываю сэндвич с яйцом и чуть не растекаюсь от удовольствия. Настоящее яйцо! Швейцарский сыр! Гораздо вкуснее той дряни, которую продают в «Макдоналдсе».
Этот парень любит порассуждать. Мне нравится его акцент, совсем не похожий на испанский: он говорит немного в нос и шепелявит. У него огромные глаза, и я думаю: «Сколько бы мне всего сходило с рук, будь у меня всегда такой взгляд, как у щеночка». Но он, похоже, старше, чем кажется, – намного, намного старше. Седина лишь легонько тронула его виски, придавая ему солидности, но говорит Паулу так, будто ему лет сто.
Он тоже косится на меня, причем в его взгляде есть что-то непривычное.
– Ты слушаешь? – спрашивает он. – Это важно.
– Ну да, – говорю я и снова кусаю сэндвич.
Паулу подается вперед.
– Я тоже поначалу не поверил. Конгу пришлось затащить меня в канализацию, прямиком в вонючую темноту, и показать мне растущие корни, прорезывающиеся зубы. Я всю свою жизнь слышал дыхание. И думал, что все его слышат. – Он замолкает. – Ты его уже слышал?
– Что слышал? – спрашиваю я, и ответ оказывается неверным. Не то чтобы я его не слушаю. Мне просто плевать.
Он вздыхает.
– Слушай.
– Да я слушаю.
– Нет. Тебе нужно слушать, но не меня. – Паулу встает, кидает на стол двадцатку – только делать этого не нужно, потому что он уже заплатил за сэндвич и за кофе у стойки, а официантов в этой кафешке нет. – Встреться со мной здесь в четверг.
Я беру двадцатку, разглядываю, затем убираю ее в карман. Я бы переспал с ним и за сэндвич или просто за красивые глаза. Ну да ладно.
– Пойдем к тебе на квартиру?
Он хлопает глазами, затем его лицо становится сердитым.
– Слушай, – снова приказывает он мне и затем уходит.
Я остаюсь, стараюсь растянуть сэндвич на подольше, потягиваю оставшийся после него кофе, воображаю, что я нормальный, и наслаждаюсь этой фантазией. Я смотрю на людей, на то, как они одеты; на лету сочиняю стихотворение о богатой белой девушке, которая видит в своем кафе бедного черного паренька, и у нее случается экзистенциальный кризис. Я представляю, как произвожу впечатление на Паулу своей утонченностью, как он восхищается мной и не думает, что я – всего лишь тупой парнишка с улицы, который его не слушает. Я вижу, как возвращаюсь в чистенькую квартиру с мягкой кроватью и холодильником, битком набитым едой.
Затем в кафешку входит коп – жирный, красномордый тип, который заскочил сюда купить по бутылке пива себе и своему напарнику, оставшемуся в машине. Его безжизненные глаза обводят зал. Я воображаю, что мою голову окружает вращающийся цилиндр зеркал, от которых его взгляд отскакивает. Конечно, фантазии мне ничем не помогут; так я просто пытаюсь унять свой страх, когда поблизости появляются чудовища. Но на этот раз, впервые в жизни, трюк срабатывает: коп оглядывается, но не замечает единственное в зале черное лицо. Повезло. Я ускользаю прочь.
* * *
Я рисую для города. Когда я еще учился в школе, к нам по пятницам приходил художник; он давал бесплатные уроки, объяснял перспективу, светотень и всю ту прочую ерунду, которую белые изучают в художественных школах. Только тот парень тоже туда ходил, и он был черным. Прежде я никогда в жизни не видел черного художника. Минуту мне казалось, что, может быть, и я смогу им стать.
Иногда у меня получается. Глубокой ночью, где-нибудь в Китайском квартале, я кружусь и ползаю раком по крыше. В каждой руке у меня аэрозольные баллончики, рядом – ведро краски для гипсокартона, которую кто-то выставил за порог после того, как покрасил свою гостиную в сиреневый цвет. Краской для гипсокартона лучше не увлекаться; она начнет отваливаться через пару дождей. Краска из баллончика подходит куда лучше, но мне нравится контраст двух текстур – жидкой черной на грубой сиреневой, с красным по краям черного. Я рисую дыру. Она похожа на глотку, которая не начинается ртом и не заканчивается легкими; она непрестанно дышит и заглатывает, но никак не может насытиться. Ее никто не увидит, если не считать пассажиров самолетов, летящих к Ла-Гуардии с юго-запада, нескольких туристов, которые закажут вертолетный тур, и воздушной разведки нью-йоркской полиции. Мне плевать, что они увидят. Я рисую не для них.
Уже очень поздно. Я не нашел себе ночлег, но зато нашел, чем заняться, чтобы не уснуть. Не будь сейчас конец месяца, я бы пошел в метро, но копы, не выполнившие план, наверняка ко мне прицепятся. Впрочем, здесь тоже нужно быть осторожным: к западу от Кристи-стрит полно стукнутых на всю голову китайцев, которые любят воображать себя бандой, защищающей свою территорию. Так что я стараюсь не привлекать к себе внимания. Я худенький и темный, что тоже помогает остаться незамеченным. Черт, я всего лишь хочу рисовать, потому что во мне что-то сидит и рвется наружу. Мне нужно открыть эту глотку. Мне нужно, мне нужно… да. Да.
Когда я провожу последний черный штрих, раздается едва слышный, странный звук. Я замираю,
