Секретные коммандос - Джон Л. Пластер
Наш инструктор по выживанию, старый каджунский[7] куриный вор[8], охватил все, от серьезных навыков до забавных знаний о животных. Городские парни были очарованы тем, как он усыплял живую курицу: закладывал голову птицы под крыло, крепко брал ее и медленно вращал по кругу на вытянутых руках, а затем осторожно сажал на землю и отпускал — птица оставалась сидеть на месте, и спала, пока он не хлопал в ладоши. Чтобы загипнотизировать курицу, старый сержант-каджун прижимал клюв птицы к земле, затем проводил кончиком пальца линию от клюва наружу примерно на четыре дюйма, снова и снова, все медленнее и медленнее, пока горошина мозга курицы не становилась настолько загипнотизированной, что все помимо этой линии на земле растворялось в небытии. Птица просто смотрела, вытаращив глаза, пока сержант не хлопал в ладоши.
"Знаете, пчему SF нзывают "пожирателями змей"? — спросил он. "В 62-м, когда сюда приезжал Кеннеди, наш комитет устроил димн-страцию. Один мой сагган, он держит гремучую змею, готовясь порубить ее на обед, и приз-дент Кеннеди, он грит: "А что вы делаете, когда у вас нет ножа?" И этот сагган, он просто откусил той змее голову начисто, дасэр! А тот приз-дент, он так смеялся, так смеялся. Тот сагган, он повысил его на следующий день, дасэр! С тех пор мы "пожиратели змей". Он выпятил грудь.
Все это было очень забавно. Затем он вручил нам обед — живых кур и кроликов. С этого момента мы больше не получали сухие пайки с консервами — мы были полностью на подножном корме. Если мы не могли разжечь огонь, или оказывались слишком медлительными, снимая шкуру, потроша и готовя нашего кролика, курицу или козу, мы просто не ели. А если вам это не нравилось, инструктора говорили: "Просто сдайся, и у тебя будет столько вкусной жареной курицы, сколько сможешь съесть!"
Поначалу, когда выдавалось свободное время, мы говорили о женщинах. Теперь мы говорили о еде, только о еде — ребрышках на гриле, толстых сочных стейках, чем угодно. Для нас с Чарли Пестеном это переросло в одержимость черничным пирогом. Когда мы не были в засаде, не шли маршем и не копали, мы с Чарли фантазировали о черничном пироге, по очереди описывая рецепты наших матерей, вспоминая, как собирали ягоды, и выбирая идеальное дополнение к мороженому.
Мы также учились ориентированию, начав со старым инструктором спецназа, который аккуратно ткнул в карту острым как игла карандашом. "Вот где мы находимся", — показал он с такой четкостью, что буквально абсолютно точно указал место, где мы стояли, показывая ориентиры и особенности местности, по которым он его определил. После занятий с ним мы пытались подражать его точности определения азимутов и подсчета пройденного расстояния, когда днем и ночью пробирались через болота и переходили вброд быстрые ручьи в поисках специально пронумерованных 55-галлонных бочек на маршруте, бывшем не только полосой препятствий, но полигоном для ориентирования. Очень легко допустимая 5-процентная ошибка в азимуте или подсчете расстояния приводила к неправильной бочке — несколько неправильных бочек, и ты выбываешь из игры. Как только мы начали добиваться некоторого успеха, инструкторы добавили цейтнот — назови правильный номер бочки и при этом вернись до истечения срока! Это был еще один решающий навык, поскольку солдату Сил спецназначения часто приходится действовать в одиночку на незнакомой местности, что требует отличных навыков ориентирования.
Наши инструктора постоянно подвергали нас психическому напряжению и физическому истощению, но не как строевые сержанты, воплями в лицо и глупыми домогательствами, которые на самом деле не имитируют боевые условия. Нет, эти изобретательные сержанты Зеленых беретов имитировали бой, чтобы сделать стресс разумным. Например, когда группа, наблюдающая за дорогой, проявляла небрежность в маскировке, вместо того, чтобы сыпать ругательствами и бросать солдат отжиматься, инструктор кричал: "Вас заметили!" Следовавший за этим дикий рывок к точке сбора, а затем быстрый марш под рюкзаками вверх и вниз по холмам, чтобы скрыться, познакомили нас с незабываемыми последствиями обнаружения. Глупая тактика, нарушения дисциплины, плохие полевые навыки — каждое нарушение провоцировало агрессивные действия противника, которые изматывали нас, одновременно преподавая нам трудные уроки и вдохновляя слабых сердцем сдаться.
Всякий раз, когда было особенно тяжело, инструктора буквально подкупали нас, чтобы мы сдались. "Горячая еда", — предлагали они, "холодная газировка — это ваше, если хотите. Просто уходите". Или инструктор возмущенно советовал: "Вы не должны мириться с этим дерьмом. Я бы ушел на вашем месте". Для многих стажеров сдаться было простым решением. Скатертью дорога. Что касается остальных из нас, мы будем голодать, не спать, сдохнем, лишь бы носить зеленый берет. Нашим кредо стало: "Вы можете убить нас, но вы не сможете заставить нас уйти".
Однажды вечером моя группа по глупости позволила захватить нас атмосфере барбекю, когда мы жарили козу, и наше хихиканье привлекло внимание инструктора. "Воздушная тревога!" — закричал он и швырнул взрывпакет. Нам пришлось броситься прочь, отрывая сырое козье мясо, которое мы жевали на бегу, бросив тушу позади.
Недостаток еды и сна в сочетании с почти постоянными маршами и восхождениями быстро стерли с людей налет социальности. Все, что оставалось, это голая душа, которую инструктора непрестанно искушали предложениями комфорта, еды и отдыха. Мы начали терять счет времени, обнаруживая, что наша группа вновь по пояс в грязи брела по Тропе Торреса, пока не начнет казаться, что каждая нога весит по сотне фунтов, и не могли вспомнить, за какое нарушение мы сюда попали.
Особенно трудно было бодрствовать, проводя час в охранении, пока товарищи по группе спали. И это привело к худшей для моей группы ночи на Первой фазе. Когда оставался всего один день, товарищ, находившийся в охранении, не смог окликнуть приближающегося инструктора: он, вероятно, заснул, но не признавался в этом, а сам инструктор не был уверен. Разгневанный инструктор вывел его и трех ближайших к нему людей, включая меня, на небольшую поляну, освещенную полной луной. "Четверо хороших парней погибли сегодня ночью", — кипел он, — потому что этот человек не справился со своей долбаной работой. Вы знаете, что теперь должны сделать?"
Он изучал наши пустые лица. "Вы будете хоронить своих мертвецов". Он каблуком нацарапал на земле квадрат. "Вы будете копать: шесть футов в глубину, шесть футов в ширину и шесть футов в длину". Каждый из нас понимал, что нашими маленькими
