Мы были первыми - Алексей Ефремович Шилов
— Нет, — тихо ответила Настя.
— Почему?
Настя молчала.
— Ты плачешь?! — удивился Костя. — Скажи, что случилось? — Он за плечи притянул ее к себе.
Она уткнулась ему в грудь лицом. Чуть слышно, с запинкой, сказала:
— У нас в-ворота дегтем в-вымазали… Срам на все село… Вот батюшка и разгневался на меня.
— Какая мерзость!.. Кто мог это сделать?
— Фомка, кто же, окромя него?
— Негодяй! И как ты могла проводить с ним время?
— А куда денешься? У нас так заведено: не пойдешь гулять с парнем — он изобьет тебя. И замуж тоже: за кого просватают, с тем и живи. Мне еще подружки завидуют: жених богатый, будешь жить с ним, как барыня! Он ведь сам себе хозяин. Отец-то у него хворый, не нынче-завтра помрет. А про то, что он постылый мне, им и горя мало. Ой, что же мы стоим с тобой? — спохватилась она. — В ногах правды нет. Присядем вот туточки на травку.
Они сошли с тропинки и сели под кусточком напротив меня.
— Я поговорю с твоим отцом. Наши с тобой отношения чистые. Он поймет это, — заговорил Костя, — главное, чтобы ты любила меня.
— Да если бы ты не люб был мне, нешто я пошла бы к тебе тайком на свидание?! — воскликнула Настя. — Но как же мы жить-то с тобой станем? У тебя ни кола, ни двора, и у меня всего приданого, что на мне.
— Настенька! Для меня самое дорогое приданое — твое сердце! — с жаром сказал Костя. — Наше с тобой богатство — мы сами. Нам еще рано создавать семью. Мне едва минуло восемнадцать лет, а тебе нет и семнадцати. Нам сперва надо учиться. Вот создам я на селе крепкую комсомольскую организацию, подготовлю себе надежную замену, и мы поедем с тобой в город на учебу. Я стану инженером, а ты — певицей!
— Господи! Как послушаю твои речи — у меня, словно крылья отрастут. Дышать станет вольготнее, на душе посветлеет!.. А может это — все сказки? Поди, только одни красивые слова?
— За эти «сказки», Настя, революционеры на каторгах гибли, в тюрьмах томились. Рабочие и крестьяне в гражданскую войну реки крови пролили, тысячи своих голов сложили. Дорогой ценой досталась нам наша родная Советская власть. А мы эту народную власть должны теперь укреплять, строить новую жизнь!
Тебе непременно надо вступить в комсомол, непременно! — воскликнул Костя.
Настя испуганно посмотрела на него.
А Костя все так же с жаром продолжал убеждать ее:
— Новую жизнь, Настенька, тебе никто на расписанном блюдечке не поднесет!.. За свое счастье надо бороться, надо своими руками, своей волей, своим умом создавать его!..
— Говорят: девушкам-комсомолкам курить надо будет. Это правда? — робко спросила Настя.
— Че-пу-ха! Я — мужчина, и то не курю.
— А еще говорят; косы надо будет непременно обрезать.
— Тоже ерунду говорят, чтобы только девушек запугать. Зачем обрезать такие замечательные волосы?
Костя взял в руку распущенный конец Настиной косы и ласково погладил его.
— Нравится? — игриво спросила она.
— Очень! — тут Костя поднес конец косы к своим губам и нежно поцеловал его.
Настя тихонько засмеялась. Потом приблизила свое лицо к лицу Кости. Губы их очутились совсем рядом…
Только теперь я спохватился, что не охраняю их, а вроде бы подсматриваю за ними. Это не дело.
Тихонечко-растихонечко, чтобы ни одна веточка подо мной не хрустнула, ни один листочек не шелохнулся, отполз в сторонку. Потом встал, все так же без шума отошел подальше. На маленькой плешинке опять уселся под ветлиной. Теперь мне стало и не видно и не слышно Костю с Настей. Зато сразу сделалось скучно.
«Зря, — думаю, — Колька затеял всю эту канитель. Никто их не думает искать. Кому больно надо?»
Кособокий месяц уже высоко вскарабкался на небушко и был теперь не багряный, а серебряный.
Меня начало клонить ко сну, я стал клевать носом. Но тут слышу чьи-то шаги. Я притаился за деревом.
Боязливо озираясь, на плешинку вышли попенок с хилым Федькой. Остановились.
— Нет их тута, — зашептал Федька.
— Поищем лучше. Фомка сказал: ежели найдете их, гривенник получите, — тоже шепотом ответил попенок, — а гривенник на дороге не валяется. Мы на него в лавке фунт пряников или конфет купим.
— Может, она дома посыпохивает, а мы тут лазим, — твердит свое Федька и все по сторонам башкой крутит.
— Фомка девку одну подсылал к ним. Говорит: до коров дома крутилась, а как завечерело — куда-то улизнула.
— Может, они в другом месте…
— Фомка во все стороны наших ребят разослал. Только скорее всего тут они. Потому как близко ей: вышла на зады, по подсолнечникам прокралась и в ветлы. Ну, айда еще чуточку походим, вроде бы бездомовного теленочка ищем.
— Боязно, — признался Федька, — такая темь!.. Как бы на лешего не нарваться…
«Ну, — думаю, — если про лешего заговорили — самое время наступило их напугать». И так жалобно застонал, что у самого волосы дыбом встали.
— Слыхал? — попятился трусливый Федька.
— Чего? — насторожился и попенок.
— С-стонет кто-то!.. О-опять…
— П-п-померещилось т-тебе, — начал тоже заикаться попенок.
Тут я завизжал страшным голосом, как кошка, когда ей дверью хвост больно прищемят.
— Свят, свят, — забормотал попенок.
— Чур меня, чур, — взмолился Федька. Они, насмерть перепуганные, задали невиданного стрекача.
Но попенок запутался в траве, упал.
В руках у меня была хворостина тонкая, гибкая. Я выскочил из-за дерева и давай его стегать по хребтине, что есть силы.
— Карау-у-ул, спаси-и-ите-е-е! — завопил он истошным голосом.
А я щелкаю зубами, рычу:
— Р-р-р-ы, га-а-ам!..
Он вскочил на ноги и как полоумный понесся к селу. Я пульнул ему вдогонку ком земли.
Ко мне подбежали Костя с Настей. Они держались за руки.
— Что здесь случилось, кто кричал? — спрашивает меня Костя, и Насте: — Да не бойся ты…
— Попенок с дружком вас разыскивали, а я их шуганул, — говорю ему.
— Но ты как здесь оказался?
Я не знал, что ему сказать. Тут появился Колька на выручку мне, говорит:
— Узнали, что Фомка послал их, вот мы и пошли за ними.
— И ты здесь?! — удивился Костя.
— Видишь, а спрашиваешь.
— Я говорила тебе, что Фомка выслеживает нас, — шепнула Настя.
— Вот это телохранители у меня! — покачал головой Костя. — Только вам давно пора домой, ребятки.
— Я тоже побегу, — говорит ему Настя, — батюшка не застанет меня дома, опять осерчает.
— До свидания, Настя! Спокойной ночи. А главное — ничего не бойся.
— Прощай, — сказала Настя и скрылась в кустах.
— Пошли, — скомандовал нам Костя.
— Надо незаметно разойтись, — говорит Колька.
— Пусть будет по-твоему, конспиратор, — улыбнулся Костя. — Исчезаю! Он сразу будто сквозь
