Все оттенки боли - Анна Викторовна Томенчук
Он устал от успеха. От денег. От женщин. От вечного осуждения в глазах такой же успешной, но почему-то цельной сестры, мелкой и надоедливой, которую он не понимал с детства, хоть и был значительно старше. От вечного поиска знакомых материнских, а значит, Теодориных черт в посторонних.
Зачем он склеил эту куклу?
Кукла, впрочем, не выедала мозг, отлично трахалась и обходилась малой кровью, если сравнивать с другими моделями. Она знала себе цену, но почему-то не стремилась взвинчивать ставки, принимая неуклюжие и холодные ухаживания.
Он вчера подписал контракт, о котором никогда не должен узнать отец.
А еще он тайком скупил часть бизнеса Теодоры. И об этом тоже не должен узнать отец.
А еще он хотел домой, но никогда не позвонит никому из тех, кто еще остался в их некогда огромной семье. И об этом тоже никогда не узнает отец, который не терпел слабость даже в дочери. Что уж говорить о сыне?
Пальцы Уилла непроизвольно сжались на колене девушки, но уже через мгновение он перенес руку на рычаг переключения скоростей, выжимая из и без того мощной машины максимум. Они ехали так быстро, что перестали различать окружающие пейзажи. Наверное, придет куча штрафов, но Уильям давно привык списывать их в счет расходов на удовольствие.
Приближался опасный участок дороги. Уилл ездил здесь тысячу раз и всегда невольно подбирался, концентрировался. Его жизнь была бессмысленна. И все-таки терять ее не хотелось. Как будто само его существование может что-то изменить в тех людях, которых принято считать самыми близкими. Люди врут. Кровь не решает ничего. Он ближе со своим секретарем, чем с сестрой.
Кларисса потянулась, уперевшись в складной потолок. Да, он вложил много денег в эту машину, приняв ее с завода и заказав целый ряд комплексных переделок, но не жалел ни о чем. Каждая монетка была потрачена во имя наслаждения.
«Порше» влетел в крутой поворот, не теряя сцепления с асфальтом. Уилл крепче сжал руль и переключился на скорость ниже. Машина должна идти «внатяг», припадая брюхом к дороге, как хищник перед прыжком. Водитель испытывает перегрузку, наслаждается ею, опасностью, единением с автомобилем. В этом и заключались проблески жизни, доступные Уиллу.
Еще несколько поворотов он прошел на скорости, невольно улыбаясь. И вздрогнул, когда пальцы Клариссы легли на его колено и поползли выше, приближаясь к паху.
– Прекрати, – бросил он, не отводя взгляда от дороги.
– Разве ты не хочешь?
Он оторвался от дороги на миг, чтобы посмотреть на нее – она улыбалась, глаза безумно блестели. Клер качнулась к нему, скользя рукой еще выше, и из его легких выбило воздух. Но почему-то притормозить он даже не подумал. Снова набрал скорость, наслаждаясь самыми острыми, опасными, жесткими ощущениями, которые вылили ему на голову без разрешения.
– Скорость, – каждое слово она сопровождала нетерпеливыми движениями, – оргазм.
– Клер…
Он хотел спросить, что на нее нашло, почему вдруг обычно спокойная в подобные моменты девушка превратилась в фурию. Она ослабила ремень и наклонилась вперед. Уильям застонал.
– Не останавливайся, – прошептала она.
И Уилл подумал, что не рассчитывал сегодня очутиться в шкуре героя фильма. Только вот все дальнейшее на фильм было не похоже.
Используя силу, скрытую в натренированном теле, привыкшем к физическим нагрузкам, Клер скользнула на него, одной ногой зафиксировав его ступню на педали с газом. Уилл выпал из реальности, сходя с ума от переизбытка ощущений. Острых. Запретных. Он выглядывал из-за ее плеча, с трудом удерживая машину на дороге. Нужно было притормозить, но Клер не позволила, заставив его шире расставить ноги и сливая их тела в совершенно неуместной сейчас близости.
А потом притянула его голову к себе, полностью закрывая обзор, давя носком на его ногу на педали газа и зашептала прямо в ухо хриплым от возбуждения голосом:
– Мы попробовали все. Лучше умереть молодым, богатым и счастливым и так, чтобы тебе завидовал Голливуд, чем…
Договорить она не успела.
Машина на всей скорости слетела с дороги. Последнее, что почувствовал Уилл прежде, чем его поглотила тьма, – мощный, всепоглощающий, поистине смертельный оргазм.
III
Аксель задумчиво рассматривал афишу, растянутую перед клубом, где должен состояться концерт певицы Авироны и некого Корсара, о котором Грин ранее ничего не слышал. Корсар был изображен темной тенью на фоне, оттеняя алые оттенки наряда Авироны. Лицо певицы было скрыто, как всегда, но название программы – «Откровение» – намекало, что это не просто концерт.
Внезапно анонсированный концерт взбудоражил общественность – своей очереди войти в клуб ждали несколько сотен человек, сейчас собравшихся в небольшом садике перед входом. Летом здесь проводились мероприятия, но сейчас еще слишком прохладно. Либо у режиссера другое видение и вынужденное ожидание на улице – часть представления.
Интересно, вместит ли зал всех желающих?
Грин мог давно пройти через черный ход, но решил остаться понаблюдать за людьми. Он все еще прихрамывал и не горел желанием ходить слишком много, а трость оставил в машине, чтобы не привлекать к себе слишком пристального внимания и не демонстрировать слабость. Пока что Аксель стоял, привалившись плечом к стене, и рассматривал афишу, делая вид, что не замечает одного из агентов, вызванных для обеспечения безопасности. Грин с определенной вероятностью не сможет в случае покушения задержать преступника. Нет, он, конечно, постарается. Но нужно оставаться реалистом – он хромает, выносливость уменьшилась вдвое, и до полного восстановления еще много месяцев кропотливого труда под присмотром врачей. Хватит разыгрывать из себя оперативника, это работа для людей другого склада. Вот и Арабелла говорила, что ранение Грину пошло на пользу – оно замедлило его тело и помогло вернуться к истинному предназначению, к тому, на чем он остановился, оставив армию: аналитика и стратегия.
Опираясь на тщательно собранные сведения, с помощью команды Грин установил связь Кукловода со Спутником-7, хотя еще год назад казалось, что доказать сам факт существования некого человека или группы лиц, которые управляют разрозненными преступлениями по всему свету, будет невозможно. Даже Стич до последнего не верила, что получится. И что вообще это правда.
Первым странную закономерность уловил Клиффорд. Своего бывшего шефа Грин знал лучше кого бы то ни было: если тот решил озвучить мысли, значит, перепроверил их десять тысяч раз. А принадлежность Анны Перо к общему списку жертв позволила быстрее вытащить Грина из управления, где он начал медленно плесневеть, несмотря на несколько громких расследований.
Текущее
