Мое лицо первое - Татьяна Русуберг
— Почему же вы не показали дневник полиции?
Да, вот он — вопрос, которого я ждала. Который так боялась задать сама себе.
— Потому… — Я помедлила и с силой провела ногтями по внутренней стороне предплечья. На коже проступили тонкие красные следы. Косой крест. Руна Одина «наудиз». «Через боль достигается мудрость». — Потому что тогда все бы узнали, что я любила Дэвида. Что я полюбила монстра.
Братьев не выбирают
Одиннадцать лет назад
4 ноября
Дорогой дневник, сегодня в моей жизни начинается новая эпоха — эпоха дэвидоведения. И пусть наука эта малоизвестна (собственно, ею во всем мире занимается пока только один человек — нижеподписавшаяся Чили Даль), объект ее тем не менее заслуживает самого пристального внимания. Итак, прощай скука Дыр-тауна и да здравствует торжество разума над серым бытом… Ну, или как-то так.
Изучение Дэвида я решила начать с составления списка вопросов. Ответив на них, я надеюсь лучше узнать Мон-стрика и понять, что с ним не так. Я не имею в виду гиперлексию — тут как раз все понятно, хотя и с этим нарушением развития, видимо, можно справиться. Нет, я хочу сосредоточиться на всех тех вещах, что делают Дэвида легкой мишенью для насмешек. Тех, что приговаривают его к вечному статусу чмошника. Мне просто интересно, как он стал таким и почему. И можно ли что-то с этим сделать. Может, когда вырасту, я стану психологом? Или частным детективом? Ладно, речь сейчас не обо мне.
Итак, вот какие вопросы у меня возникли, когда я перечитывала собственные записи:
1. Почему Д. плохо одевается? (Здесь и далее я буду называть Дэвида Д. для краткости.) Примеры: свитер, трусы, кеды, рубашка. NB: Семья Д. не нуждается.
2. Почему Д. не пострижется нормально?
3. Почему Д. редко моется?
4. Чем от Д. все время пахнет? (Запах неприятный.)
5. Почему Эмиль не заступается за младшего брата? Или он все-таки заступается? Вдруг Эмиль подрался с Еппе из-за Д.? (Эта версия пришла мне в голову только сейчас.)
6. Почему Д. ел из мусорного ведра после урока кулинарии?
7. Как Д. может петь в церковном хоре, если у него гиперлексия? (Он почти не говорит.)
8. Почему Д. оставляет велосипед у детского сада, а не у школы? (От детсада до школы примерно двести метров.)
9. Почему Д. не может дать сдачи, когда мальчишки его задирают?
Хм, для ровного числа не хватает еще одного вопроса. И, кажется, жизнь только что мне его подкинула. Я писáла, сидя на подоконнике в своей комнате, и тут увидела Д. Он стоял у себя в саду и ел бутерброд. Если честно, я и раньше замечала, что он ест вне дома. В первый раз подумала, что он ждет кого-то, скажем, своего брата, чтобы куда-то отправиться вместе с ним, и перехватывает на ходу. Но Монстрик доел бутерброд, стоя перед окнами гостиной Винтермарков. Потом поторчал там еще с полчаса. А потом зашел в дом. Все это выглядело очень странно.
Честно говоря, я почти забыла об этом эпизоде, а вот сейчас вспомнила. Я пишу, а Д. стоит внизу, в своем саду, и лопает бутер. Здоровый такой, с ломтями серого хлеба. Такой хлеб продают круглыми буханками. Одну ладонь держит ковшиком под сэндвичем, чтобы в нее падали крошки. Д. ест и смотрит в окно — не мое, меня он не видит, а своего дома. Как будто ему там кино показывают.
Что за странная привычка — есть стоя? Да еще на улице, в такую холодрыгу! Хорошо, хоть дождь не идет. Определенно, этот факт требует внимания истинного дэвидоведа. Итак, запишем:
10. Почему Д. ест в саду? (Бутерброды.)
5 ноября
Сказано — сделано. Сегодня в школе я спросила Кэт насчет Эмиля — с этого, казалось, начать проще всего. Не думает ли она, что на самом деле парень подрался с Еппе из-за Д. — потому что узнал, как блондин с остальными над его братом издевались?
Катрина взглянула на меня круглыми глазами, а потом как заржет! У нее даже жвачка изо рта вылетела.
— Не понимаю, что тут смешного! — возмутилась я.
— Да просто Эмиль младшего брата терпеть не может, — хихикнула Аня, блеснув брекетами.
— Он сам Гольфиста больше всех раньше щемил, — подключилась Кэт. — В младших классах постоянно пацанов на него натравливал. Вечно у него куча идей была: чего бы еще над Заморышем учинить. Так и называл брата: Заморыш. А потом ему то ли надоело, то ли что, но сам Эмиль чморит брата теперь редко. Зато и других не останавливает. А они теперь уже и без Эмиля… — Катрина сунула свежую пластинку «Орбита» в рот и сжала ее по-заячьи крупными зубами.
— Находят идеи, — закончила за нее Аня.
— Офигеть, — протянула я. — Они же родные братья!
У меня просто в голове такое не укладывалось. Если бы у меня был младший братик, я бы заботилась о нем, защищала и оберегала. Или я так думаю, потому что я — единственный ребенок в семье?
— Братьев, знаешь ли, не выбирают, — заметила Аня, словно прочла мои мысли.
У нее самой младший: учится в шестом классе и слывет самым толстым мальчиком в школе. В школе шутили, что в случае мировой катастрофы семья Хансенов точно выживет за счет жировых запасов их сына. Аня хихикала вместе со всеми, но не думаю, что ей было приятно такое слышать.
И все равно, с большим трудом удавалось представить, как Эмиль стаскивает штаны с Д. или привязывает его к флагштоку. Ну не сочеталось это с положительным имиджем красавца-спортсмена. Хотя… образ золотого парня с клюшкой уже дал первую трещину в моих глазах, когда Эмиль зажал меня в прихожей у них дома. А теперь, походу, пьедестал, на который все его возносили, основательно пошатнулся.
7 ноября
Сегодня я убедилась в правдивости слов Кэт об Эмиле. Боже, какая он все-таки сволочь! Меня до сих пор трясет.
Я случайно увидела его с Д. — они были в кабинете для самостоятельных занятий, а там дверь стеклянная. Я туда шла, чтобы доделать домашку по физике — дома не успела. Дернула дверь — закрыто. И сразу поняла: что-то не то, во время учебного дня дверь никогда не запирают.
Ну, я заглянула внутрь — а там они. Эмиль, еще какие-то парни из девятого — и Д. Его притиснули к стене, а Эмиль бил брата по щекам наотмашь:
