Мое лицо первое - Татьяна Русуберг
— А вот и невеста, — говорит Генри и протягивает мне букет алых роз.
Я сразу понимаю, что на самом деле они белые, это кровь Дэвида окрасила лепестки. Раздаются аплодисменты: стоящие вокруг одноклассники хлопают в ладоши, пока я иду к алтарю. Их одобрительные возгласы звучат как хриплое карканье.
Я беру Дэвида за руку. Его запястье в бинтах, выглядывающих из-под манжеты рубашки. Священник поворачивается к нам, и я вижу, что это Эмиль в черной сутане. В руках у него вместо Библии ружье. Его ствол направлен на нас. Эмиль ухмыляется и говорит:
— Пока смерть не разлучит вас. — И тут же спускает курок.
Я проснулась от собственного крика. Грудь жгло, будто ее и правда изрешетили пулями; во рту пересохло; веки опухли, разлепить их удалось с трудом.
Комнату затопила темнота. Свет фонаря из окна обтекал белые очертания кровати. Паутина от веток на потолке стала чернее и колыхалась: наверное, поднялся ветер. Я повернула голову. Электронные часы под телевизором показывали 21:47. Ничего себе! Сколько же я дрыхла! А Дэвид? Дэвида еще нет!
Я сдавила руками тяжелую спросонья голову. Так, спокойно. Может, он заходил в номер, пока я спала? Не стал меня будить и…
Я протянула руку и нашарила на тумбочке ночник. Выключатель обнаружился под самым абажуром. Свет резанул по воспаленным глазам.
Вроде все на своих местах. Моя сумка и рюкзак Дэвида, в котором нет ничего, за чем бы ему стоило возвращаться. Наскоро купленные туалетные принадлежности и смена белья.
Я перекатилась на бок и подтянула к себе рюкзак. Прижала зачем-то к себе, как ребенка, уткнулась лицом в потрепанную защитную ткань. Она слабо пахла старой одеждой и табачным дымом. Теперешний запах Дэвида.
Нет! Он не стал бы бросать меня так. Только не Дэвид. Блин, а вдруг с ним что-то случилось? Если он поперся за треклятым Монти в Христианию… С его талантом притягивать несчастья парень может уже лежать где-то с раскроенным черепом. А я ведь даже позвонить ему не могу — у него нет телефона. Конечно, завтра Дэвид придет к брату в больницу — уж навестить Лукаса он не забудет. Но я не выдержу неизвестности так долго! Может, человеку нужна помощь! И это не может ждать до утра…
Звонок телефона заставил меня взвиться на постели и судорожно зашарить по кровати. Звук раздавался где-то поблизости, но я, хоть убей, не помнила, куда бросила мобильник. Наконец рука наткнулась на выпуклость под откинутым покрывалом.
— Это Чили, — судорожно выдохнула я в трубку.
— Магнус Борг. Надеюсь, я вас не беспокою?
— Что случилось?! — Воспаленный мозг тут же связал звонок полицейского с очередным исчезновением Дэвида.
— С вами все в порядке? — Очевидно, мой голос звучал страннее некуда. — Как вы себя чувствуете?
— Нормально. Я… просто я только что проснулась.
Борг принялся извиняться, что прервал мой сон. С трудом мне удалось убедить его, что я бодра, здорова и готова выслушать его сообщение. Собственно, оно предназначалось прежде всего Дэвиду. Мне пришлось соврать, что он вышел купить сигарет.
— Мы задержали Еппе. Вы, наверное, уже прочли об этом в новостях.
— Нет. Я… мы не читаем и не смотрим новости в последнее время.
Наши имена — мое, Дэвида и Лукаса — постоянно всплывали в первых строчках чарта MSN. Как меня там только ни называли! Золушкой, спасшей своего принца. Ждулей, наконец заполучившей любимого убийцу. Гибристофилкой[59]— да, я выучила новое слово! Студенткой, надевшей плащ суперву-мен. Какими прозвищами награждали Дэвида, и упоминать не хочу. Его первого достал устроенный СМИ цирк, и он переключал телевизор в палате, как только на экране возникала заставка очередных новостей. Мы знали, что полиция сообщит нам единственную новость, которую мы действительно ждали, — известит о поимке Еппе, улизнувшего от панцирей в ту ночь. И вот наконец Магнус Борг вышел на связь.
— Мы его взяли, еще два дня назад. Но звоню я не только поэтому. Еппе дал показания. Вместе со свидетельством Лукаса их будет достаточно, чтобы надолго упечь Эмиля за решетку, даже если он продолжит все отрицать. Я рассчитываю передать дело в суд в начале следующего месяца.
Ура. Прекрасно. Замечательно. Следаку — повышение.
Я слушала Борга, уставясь на пальцы босых ног, утонувшие в ковровом ворсе. О многом я уже догадывалась. Кое-что рассказал Дэвид, хотя мы очень мало говорили о том, что произошло на водопроводной станции, и том, как мы там оказались.
Эмилю понадобился сообщник, чтобы обеспечить себе алиби на момент исчезновения Шторма. Он выбрал Еппе — когда-то безнадежно влюбленного в меня, ненавидевшего и презиравшего Гольфиста, а теперь спутавшегося с криминалом. Однако Еппе, уже побывавший за решеткой, не стал бы рисковать только из-за личных мотивов. Поэтому Эмиль предложил ему деньги. Вбил в голову Еппе, что потребует за свободу Шторма приличный выкуп и отдаст половину сообщнику, — тот и согласился. Еще бы, такая возможность: поиздеваться над тем, кому завидуешь, да еще и отменно заработать!
Шторм не должен был доехать до Хольстеда или даже до Эсбьерга, где находилась больница, — тогда произошедшее легко было связать со старой семейной трагедией. Поэтому Эмиль отправил Еппе во Фредерисию, чтобы тот перехватил Дэвида во время пересадки.
Эмиль позвонил брату. Сказал, что матери стало хуже, ее перевели в другую больницу и что он ждет Дэвида в машине, чтобы срочно туда отвезти. Вот только на парковке жертву подкараулил Еппе. Дэвид опомниться не успел, как бывший одноклассник оглушил его и вколол ему лошадиную дозу феназепама. Его айфон парочка уродов специально оставила на станции, чтобы полиция не смогла отследить аппарат. С транквилизатором Еппе перестарался — они с Эмилем Дэвида потом еле откачали. Зато бессознательного парня легко довезли до Хольстеда, перетащили на водопроводную станцию и сковали цепью.
А дальше все пошло не так, как надеялся Еппе. Поэтому-то он и сдал с потрохами сообщника. В пытках Еппе участия не принимал. Сам узнал о них из газет, а Эмиль убедил его, что выкладывает кровавые видео в «Инстаграме», чтобы быстрее собирали деньги для выкупа Дэвида. Половина от миллиона фунтов стерлингов — вот на что рассчитывал недалекий Еппе, который и в школе не блистал умом.
Его задачей было следить за моим домом, чтобы не прозевать мой приезд, а потом и за мной. Признаюсь, Еппе неожиданно хорошо разыграл роль безобидного обдолбыша. Эмиль убедил его, что именно я привезу выкуп,
