Смерть в пяти коробках - Джон Диксон Карр
– Джудит Адамс, – ответил Г. М. – Ах да, – продолжал он. – Я знаю, что она давно умерла. Я имею в виду намек, содержащийся в ее имени. Ибо истинная тайна Феликса Хэя – тайна его последней шутки, самой зрелой, удачной и остроумной, тайна последнего каламбура, его шедевра. По замыслу Хэя этот каламбур четко называет убийцу. Видите ли, имя «Джудит Адамс» было начертано на одной из пяти коробок. Но внутри самой коробки, милые мои недотепы, находилась улика, изобличающая преступление совершенно другой персоны.
– Ах, – выдохнул Шуман.
– Этот Хэй просто спятил, – резко произнес Блайстон. – Какой смысл было писать одно имя снаружи, а другое внутри? Коробку должны были открыть в присутствии трех поверенных, так ведь? И они, конечно, обнаружили бы несоответствие.
– Вот именно, – согласился Г. М. – Ты попал в точку! Расхождение было бы установлено, но только после того, как все три адвоката открыли бы коробку в присутствии друг друга. Все трое, сынок. Самая солидная, ужасно респектабельная и честная адвокатская контора во всем Лондоне. И они обнаружили бы…
– Хочешь сказать, что убийца…
– Да, – ответил Г. М. – Давай, Боб!
Дверь спальни распахнулась, ударившись о стену. Сержант Поллард с одной стороны и одетый в штатское констебль Райт – с другой втащили в гостиную арестованного. Тот почти не сопротивлялся, будучи на грани обморока. Присутствующие заметили его качающуюся походку, нос с горбинкой и выпученные глаза, увеличенные стеклами разваливающегося пенсне.
Как ни странно, двое мужчин в отличной физической форме с трудом удерживали обмякшего убийцу – адвоката Чарлза Дрейка.
Глава двадцатая
Прошел почти час, прежде чем улеглась суматоха и Г. М смог продолжить.
– Я докажу вам, что Чарлз Дрейк, младший партнер фирмы «Дрейк, Роджерс и Дрейк», был единственным фигурантом этого проклятого дела, способным убить Феликса Хэя, – заявил Г. М., – но сперва хочу обратить ваше внимание на чрезвычайную изобретательность, с какой Хэй намеревался изобличить Дрейка, если тот окажется убийцей. Вы меня понимаете?
Ему ответил старший инспектор Мастерс:
– Да, сэр, я вас понимаю. Расследование завершено. – Мастерс перевел дух. – Но я понимаю и кое-что еще. Я служу в полиции тридцать лет. Начинал в отделении «К» в Лаймхаусе в те времена, когда там было по-настоящему трудно. Я всю жизнь работаю с жуликами и ворами. Но, боже правый, до этого дела я не сталкивался с такой бандой мошенников! А ведь строят из себя важных персон!
– Ну а чего еще вы ожидали, сынок? – спросил Г. М., окидывая молчаливых слушателей доброжелательным, почти отеческим взглядом. – На кого еще Хэю было охотиться, как не на мошенников? Он их привлекал, вернее, они его привлекали. И что же было призом, так сказать, жемчужиной всей его коллекции? Конечно же, жулик из самой старой и солидной адвокатской конторы Лондона «Дрейк, Роджерс и Дрейк». Молодой – пятидесяти трех лет от роду – Чарлз Дрейк крал доверенные им ценные бумаги так хитроумно, что… Видите ли, если бы не безусловная честность и надежность фирмы, ничего не случилось бы и план убийцы не сработал. Я рассказывал вам о старике Дрейке, отце Чарлза, который сам пришел ко мне. Превыше всего он ценит честность, Создателя и свою семью. Именно в таком порядке. Как и Уилберт Роджерс. Расчет Хэя строился как раз на этом. Он доверил этой фирме в случае своей смерти обнародовать улику против одного из ее владельцев! Это место было единственным, где Чарлз Дрейк ни за что не стал бы искать улики. Хэй знал, что Дрейк, Роджерс и Дрейк могут вскрыть ящик в своей конторе только в присутствии всех троих. Это было бы все равно что вскрыть ящик Пандоры. И почему же, по замыслу Хэя, Чарлз должен был что-то заподозрить, прочитав на маленькой коробке женское имя Джудит Адамс? Гори все огнем, мы-то ничего не заподозрили! Вы в курсе, что Феликс Хэй не отличался большим умом. Он недооценил Чарлза Дрейка. Ох как недооценил.
Арестованного увели. За все время он не сказал ни слова, но доктор Сандерс запомнил его большие испуганные серые глаза, бегающие за стеклами пенсне, как крысы в клетке.
Бонита Синклер неожиданно закатила истерику, но быстро успокоилась.
– Я требую, – язвительно заявил Бернард Шуман, – чтобы меня перестали называть преступником.
Бонита Синклер молчала.
– А меня это не волнует, – задумчиво произнес Блайстон. – Я до сих пор не понимаю, каким образом имя Джудит Адамс указывает на Чарлза Дрейка. Ты утверждаешь, что Дрейк – единственный, кто мог совершить преступление. И этого я тоже не понимаю. Интересно было бы послушать, как ты «сидел и думал» и что получилось в результате.
Г. М. облокотился на стол, потер пальцами виски и некоторое время с сомнением разглядывал «Логово дракона». Потом вынул из кармана карандаш и измятый конверт.
– Ладно, – проворчал он. – Давайте размышлять. Вы знаете, что наша версия, которой мы придерживались, в общих чертах – да, в общих чертах – верна. Гости выпили атропин. Убийца заколол Хэя, выскользнул из дома, пошел в «Грейс Инн», взломал контору, вернулся с добычей и рассовал ее по карманам гостей. Поначалу, вплоть до прошлой ночи, я продвигался на ощупь. Считал, что убийство и ограбление конторы – дело рук Питера Фергюсона, действовавшего в сговоре с женой, миссис Синклер. Господи, насколько все упростилось бы! И главное, стало бы понятно, как подсыпали яд. В такой ситуации все было бы очевидно: Фергюсон прокрался в квартиру и подмешал яд в бокалы, оставленные без присмотра в гостиной. Потом вышел из дома через черный ход, легко взломал контору в «Грейс Инн», вернулся и запер дверь черного хода на засов. Малый был феноменальным взломщиком и умел лазить по водосточным трубам. Именно так он и скрылся. Разумеется – на чем я вчера и настаивал – против этой версии было несколько веских доводов: если Фергюсон убийца, то почему он околачивался в доме после того, как совершил преступление, попадался всем на глаза, нарочито шумел, а затем исчез? Но эта версия была для нас самой приемлемой и казалась наиболее вероятной. Вот почему я согласился вчера ночью так нелепо вломиться в дом к миссис Синклер. Но вам известно, что из этого вышло. Наша версия рассыпалась в пух и прах. Прямо у меня на глазах Фергюсона отравили атропином – я видел руки убийцы, а в это время миссис Синклер сидела у Мастерса в Скотленд-Ярде. Да, повторяю, мне стало не по себе. И я решил хорошенько пораскинуть мозгами. Что у меня было на тот момент? Фергюсон вышел
