Смерть в пяти коробках - Джон Диксон Карр
– Я рассчитывал, – начал он, – сообщить об этом в более подходящее время, но раз уж так вышло… В первую неделю сентября мы с Марсией поженимся в бюро регистрации браков Мэрилебона. Боюсь, тут уж ничего не изменишь. Тем не менее, я считаю, вам следует знать, что…
Проговорив минуты полторы, Сандерс захлопнул блокнот и засунул его в карман. Потом он обменялся взглядами с будущей тещей. На миг ему показалось, что она сейчас разразится горестными воплями, но, вероятно, деловитость Сандерса пришлась ей по душе.
Леди Блайстон вновь улыбалась, но более сдержанно.
– Что ж, дорогая моя, – обратилась она к Марсии, – если ты настаиваешь на замужестве, не буду тебе мешать. Только надо все хорошенько обсудить. Займемся этим чуть позже. Во всяком случае, мы с твоим отцом не намерены менять планы…
– Разумеется, нет! Я лишь хотела сообщить вам, что выхожу замуж, вот и все.
Казалось, леди Блайстон не знает, как реагировать на новость, однако она быстро переключилась.
– На следующей неделе, – повторила она, после чего весьма учтиво обратилась к другой даме: – Миссис Синклер, вы когда-нибудь бывали в кругосветном круизе?
– Ни разу, – улыбнулась Бонита.
– Наверное, вы были слишком заняты. Уверена, мы с мужем будем наслаждаться каждой минутой этого путешествия.
– Не сомневаюсь.
Возникла минутная заминка.
– Ваш муж, миссис Синклер… Вы ведь, кажется, замужем?
– Нет, – спокойно ответила Бонита. – Мой муж умер прошлой ночью. Не стану притворяться, что очень сожалею об этом, но он мертв – кто-то его убил. Именно по этой причине мы здесь и собрались, не так ли? Если вы в состоянии гордиться победой в такой ситуации, что ж, радуйтесь.
Воцарилось молчание. Джону Сандерсу нравилась эта женщина. Она нравилась ему вопреки всему – вопреки возможному лицемерию, вопреки обвинениям в мошенничестве, – просто потому, что на этот раз она выразилась прямо. Он не сразу заметил, что комната начала заполняться народом.
Из спальни вышли сэр Генри Мерривейл, старший инспектор Мастерс и сэр Деннис Блайстон. Из прихожей появились Бернард Шуман и мужчина с прилизанными волосами, покатыми плечами и желтоватым лицом. Сандерс решил, что это и есть помощник-египтянин.
– Voici le cadavre, – прошептал последний, хихикая и колотя себя в грудь. – La tete de morte, c’est moi. Je prendrai ma place под столом[2].
Шуман – во фраке, как и Блайстон, – прижал шляпу к груди и кивнул.
– Надеюсь, мы не опоздали? – спросил он. – Это мой помощник мистер Эль… О котором мы говорили сегодня днем.
– Нет, сынок, вы не опоздали, – откликнулся Г. М. – Мы как раз собирались начать. – Он шумно протопал на место во главе стола и хлопнул «Логовом дракона» об стол. Ничего не выдавало его волнения, разве что он все время постукивал по кончику сигары, словно стряхивая пепел. – Прошу всех садиться.
Все уселись, за исключением Мастерса. Старший инспектор остался стоять, повернувшись спиной к камину. Первым заговорил сэр Деннис Блайстон:
– Итак, Генри, мы все в сборе. Верно ли будет предположить, что вы проделали большую работу, которую ты определяешь как «сидеть и думать», и добились каких-то результатов?
– В некотором роде, – ответил Г. М.
Казалось, он только что заметил, что сигара потухла, и был неприятно удивлен.
Шуман, сидевший справа от него, поднес зажигалку.
– Нас не представили друг другу, – важно заметил он, – но я знаю, кто вы такой. Будем считать, что мы познакомились.
– Спасибо, сынок, – ответил Г. М.
В ярко освещенной комнате плавали клубы дыма. Г. М., сосредоточенно надувая щеки и корча гримасы, выпустил несколько колец. Остатки седеющих волос по бокам его огромного лысого черепа спадали на уши. На столе перед сэром Генри лежала книга с ярким названием на обложке.
– Я вот размышлял, – сказал Г. М., – с чего начать. И наконец придумал. В ходе расследования мы раскопали немало секретов о разных людях. Мы заглядывали в коробки и пытались приоткрыть завесу над жизнями. Но есть одна тайна, которой мы еще не касались, хотя это краеугольный камень всего дела. Я имею в виду, друзья и недруги, тайну Феликса Хэя.
Глава девятнадцатая
– Тайна не бог весть какая, – продолжал Г. М., скрестив ноги и устроившись поудобней. – Дело в ее характере, и большинство из вас о ней знают. Подумайте о поступках Хэя. Прочтите его книги. Задумайтесь о его словах. И вы поймете, что он представлял собой на самом деле. Он не был шантажистом. Не был преступником, не нарушал закона. Он действовал не из корысти, не из стремления к справедливости. Сомневаюсь даже, что им двигала злоба. Феликс Хэй был именно тем, кем хотел казаться: обыкновенным дельцом с неразвитым умом. Вспомните хотя бы его чувство юмора и своеобразное хобби. Я скажу вам, кем он был: разоблачителем. Ну, я в целом ничего не имею против субъектов, изо всех сил пытающихся доказать, что люди не таковы, какими кажутся. Конечно, на свете полно всяких мошенников и проходимцев. И если такой вот разоблачитель пытается обмануть честного человека, или всучить ему бесполезную дрянь, или заманить в какую-нибудь секту, или даже ставит под угрозу чью-то спокойную жизнь – мне на это наплевать. Если вы занимаетесь разоблачением, потому что ненавидите шарлатанов и мошенников, – честь вам и хвала. Небеса вознаградят вас, и золотая рыбка будет вашей. Но если вы занимаетесь этим ради удовольствия… Знаете, потому многие и не могут оставить усопших в покое. Мертвецы, как правило, безобидны. Нам не угрожает нападение войск Юлия Цезаря. Гладстон больше не выступит в парламенте. Диккенс не напишет новую книгу. Все они могут покоиться с миром, если наши современные Ювеналы им позволят. Но есть люди, которые искренне радуются, узнав, что генерал Икс был трусом, а леди Игрек – алкоголичкой. Феликс Хэй был одним из таких людей. А почему? Вот послушайте. Наверняка каждый из вас помнит, как впервые услышал брань из уст матери или старшей сестры. Или впервые увидел, как импозантный двоюродный дед украдкой целует горничную за дверью. Или услышал какую-нибудь неприглядную историю о ком-то из родственников. Готов поспорить, это задело вас до глубины души. Я помню, что меня задело. Как и большинство из вас. Но в детстве мы не верим, что наши близкие способны на такое. Разумеется, большинство из нас перерастают подобный шок. Мы ко многому приспосабливаемся и свыкаемся с обманом. Однако Феликс Хэй так и не вырос из детских штанишек. Он пошел дальше. Желание раскапывать дурное о знакомых превратилось у него в хобби, в источник радости и удовлетворения. Раскопав что-то,
