Смерть в пяти коробках - Джон Диксон Карр
– Радость моя, это нелепое заблуждение с научной точки зрения. Свежий воздух как раз полезен.
– Глупости. Я знаю, что тебе он вреден. В самом деле, не стоило тебе выходить из дому, и мне все равно, хочет Г. М. видеть нас там или нет. И не думай, что сегодня тебе снова представится случай погеройствовать, потому что этого не будет.
– Хорошо бы ты перестала говорить о геройстве. Я никогда не был героем. И никогда не хотел им быть, разве только когда-то я мечтал стать агентом спецслужб и выслеживать шпионов в иностранных отелях, – признался Сандерс.
– Правда? – оживилась она. – Я тоже.
Не впервые за этот день они обнаруживали общность интересов.
– Мне было восемнадцать или девятнадцать, и меня обуревали эмоции. Иногда хотелось даже иметь шрамы от ножевых ран, которыми можно пощеголять. У меня никогда не было ножевых ранений и шрамов – если не считать шрам после удаления аппендицита, который никому не покажешь. Зато теперь я могу похвастать парочкой пулевых ранений, доставляющих изрядное неудобство.
– Милый, ты настоящее чудо! – восхитилась Марсия.
Доктор Сандерс в этом сомневался, хотя в целом был страшно доволен сложившимся положением вещей. И если бы не логический склад ума, наговорил бы кучу всякой чепухи.
– Так вот, – продолжал он, – этот разговор о героизме, хотя и льстит моему самолюбию, по сути, полная чушь. Я не хочу быть героем. От души сочувствую киногероям, но эта роль мне совсем не подходит.
– Значит, ты собираешься разрушить мои иллюзии, да? – спросила Марсия.
– Я не собираюсь разрушить твои иллюзии. Вот хороший пример того, как ты умудряешься подойти к главному окольными путями, запутывая все, как фокусник или писатель-богослов…
Марсия сняла с него шляпу и придала ей привычную форму – после предыдущей попытки скопировать треуголку Наполеона. Потом водрузила шляпу жениху на голову, сдвинув ее на затылок, и он уподобился спившемуся журналисту. Он продолжал разглагольствовать, а она любовалась результатом. Вдруг оба одновременно повернулись к темному фасаду здания, обратив взоры к освещенным окнам верхнего этажа.
– Если нам обоим так не терпится подняться в квартиру Хэя, то почему мы медлим? – резко спросила она.
– Потому что, – ответил Сандерс, – нас, вероятно, ожидает эмоциональная встряска, и тебя это привлекает не больше, чем меня.
Марсия согласилась. Этим вечером в квартире Хэя, помимо них самих и детективов, должны были присутствовать четверо: Шуман, сэр Деннис Блайстон, миссис Синклер – и леди Блайстон.
Судя по тому, что было известно Сандерсу, последняя согласилась прийти лишь после долгих уговоров. Ее позиция была проста: она не собирается встречаться на публике с этой женщиной. Леди Блайстон оставалась непоколебимой, не отрицая существования миссис Синклер и даже выражая желание побеседовать с ней когда-нибудь накоротке, но наотрез отказывалась встречаться с ней прилюдно. Мнение Бониты Синклер на этот счет было неизвестно. Сандерса же оно весьма интересовало.
Ожидались еще два человека: Тимоти Риордан, сторож, и, к удивлению Сандерса, египтянин, работавший в Англо-египетской конторе. Повод для появления сторожа стал понятным, когда они с Марсией поднялись наверх.
Путь на лестнице освещали тусклые лампочки. Молодые люди явились первыми из приглашенных. Когда они вошли в квартиру Хэя, совещание полицейских в гостиной было в самом разгаре. Обеденный стол был завален бумагами. Люди двигались и говорили медленно, как во сне. В углу сидел Г. М., дымя сигарой и читая «Логово дракона». Сержант Поллард ходил вокруг стола с другим мужчиной, очевидно офицером полиции, незнакомым Сандерсу. Во главе стола сидел старший инспектор Мастерс и допрашивал Риордана, сторожа. Очевидно, подумал Сандерс, мы помешали.
Старший инспектор смерил молодых людей суровым взглядом:
– Простите, не слишком ли вы рано? Мы еще не закончили…
– Чушь, – не отрываясь от книги, проворчал Г. М. – Пусть войдут и подготовятся. Стойте там, и чтоб тихо!
Происходящее нравилось Сандерсу все меньше. Они с Марсией встали у стены, словно ожидая начала экзамена.
Мастерс повернулся к сторожу:
– Я хочу, чтобы вы повторили то, что говорили сэру Генри, а сержант запишет. Взгляните на книгу, которую читает сейчас сэр Генри. Это ее вы дали мистеру Хэю?
Риордан не походил на комических ирландцев из мюзик-холла. Он выглядел невозмутимым и замкнутым. Лет ему было около шестидесяти. Коротко остриженные рыжеватые волосы и лицо со следами усталости. Перед тем как ответить, он долго прокручивал каждый вопрос в голове, а потом отвечал с парламентской, если не сказать дельфийской, мрачностью. Отвечая на вопрос Мастерса, он просто с достоинством кивнул.
– Вы знали мисс Джудит Адамс, когда жили на севере?
– Точно. Образованная была дамочка и много поездила по свету. Так шпарила по-иностранному, что любо-дорого послушать. А мой папаша служил у нее кучером.
– Как вы узнали об этой книге?
– Прочел в воскресном приложении: мол, умерла великая писательница, а она и оказалась той самой дамочкой. Про многое, о чем она написала в своей книжке, рассказал ей мой папаша, хотя и не в таких красивых выражениях.
– Почему вы захотели купить эту книгу?
– А что, книжка благородной дамочки не для меня? – потихоньку закипая, медленно произнес Риордан.
– Ничего подобного! – поспешил успокоить его Мастерс. – Как получилось, что вы дали почитать книгу мистеру Хэю?
– Книжка лежала на моем столике, и жильцы ее видели. Вот и тот джентльмен увидал.
Сандерс не понимал цели допроса. Сэр Деннис Блайстон мог рассказать им, что Джудит Адамс – всего лишь имя писательницы, романом о сказочных чудовищах которой, вероятно, увлекся Хэй. Весь день они проспорили о том, какое значение имеет эта книга. Неужели она как-то связана с Тимоти Риорданом? Ерунда какая-то! Тем не менее Сандерс припомнил прежние подозрения Марсии в отношении сторожа и задумался.
– Продолжим, – напирал Мастерс. – Поговорим о той ночи, когда умер Феликс Хэй. Когда вы в последний раз видели его живым?
– Господи боже ты мой! – раздраженно воскликнул сторож. – Разве я не докладывал об этом? Вчера, сержанту…
– Да, но вы не упомянули одну важную деталь. И хватит ругаться. Когда вы в последний раз видели Хэя живым?
– Наверное, в начале седьмого, когда он во фраке отправился на ужин.
– В тот момент он вам что-нибудь сказал?
– Сказал, когда выходил на улицу. Попросил меня прибраться в его комнатах, потому как вечером ожидал важных гостей.
– Вы прибрались?
– Ну да. Разве я не говорил?
– У вас есть ключ от его квартиры?
– Есть.
– Погодите, сынок, – вмешался Г. М. – Дайте-ка лучше я сам. – Тяжело ступая, Г. М. подошел к столу.
