Смертельный номер - Кристианна Брэнд
— Да, — ответила Лувейн. — Ванда зашла ко мне во время сиесты, чтобы поработать. И тогда, за час до начала купания, я ее убила.
Сесил смотрел на нее, вытаращив водянистые глаза на пепельно-сером лице.
— Но как же… Вы же только что… Лувейн, ради бога…
— Лувейн Баркер только что прошла мимо вас и спустилась по лестнице в малюсеньких бикини, — стала объяснять Лули. — Вот они, под этим, — она оттянула бретельку черного купальника и показала краешек белой ткани. — Макияж, а точнее, просто помаду — долой. Вы же так привыкли, что Лувейн ярко красится, и не представляли ее без косметики, вы считали само собой разумеющимся, что Лувейн всегда размалевана, как клоун. Рыжие волосы скрыла купальная шапочка, покрытые лаком пальцы на ногах резиновые тапки. — Она саркастически сделала реверанс. — Мисс Ванда Лейн, позвольте представиться.
— А руки, сжатые в кулачки, пока вы тут с нами беседовали, — подхватил Кокрилл, — чтобы спрятать маникюр. Насколько я понимаю, лак для ногтей не так-то легко наносить и снимать, как помаду?
— Я прятала не лак, — ответила Лули, — а длинные ногти. А уж накрасить их лаком было бы совсем рискованно. — Она хитро улыбнулась инспектору. — Если помните, лак я наносила тогда, когда сидела у ваших ног!
— Действительно, — невозмутимо согласился инспектор. Казалось, что это его не особенно удивляет. Вы просто мастер быстрого перевоплощения?
— У меня все было продумано. Я просто спустилась по лестнице и вошла через постоянно распахнутые двери гостиницы прямо под балконом, прошмыгнула в парадный холл, а из него наверх и по коридору к себе. — Она отогнула край белого полотенца, и мужчины увидели краешек блестящего красного пакета. — Я все зашвырнула в купальную кабинку, в ту, в соседней с которой Лули Баркер вроде как прохлаждалась. Кстати, никто ее там не видел, я просто запудрила вам мозги своей возней с порванным лифчиком. Придя в номер после прыжков с вышки — к тому времени все спустились на пляж, я удостоверилась, — я сняла этот черный купальник и снова оказалась в бикини. Накрасилась помадой, сунула все мокрое в пакет и побежала на пляж развлекаться. — Она посмотрела на Кокрилла: — Вас это, кажется, не очень-то удивляет?
— Нет, — ответил тот. — Не очень.
— То есть вы догадались?
— Был один факт, который никак не вписывался в мою версию, — заговорил Кокрилл. — Один «кирпичик», которому не находилось места ни в каких моих построениях. — Этот «кирпичик» он положил всем под нос еще давно, вечером в день убийства: купальные принадлежности девушки были завернуты в полотенце и вывешены на балконный поручень. — Считалось, что мисс Лейн пришла к себе и переоделась. А вот зачем ей было заворачивать в полотенце купальник, тапки и шапочку? Ведь обычно их вывешивают сушиться, а не сворачивают. — Кокрилл вдруг вспомнил, как Лувейн оперлась локтями о перила, пока остальные толпились с возраставшим волнением у двери в комнату убитой девушки. — Вы тогда вывесили полотенце?
— Конечно, — сказала Лули. — Все суетились у двери, а я за спиной выудила эти вещи из пакета и просто перекинула через поручень. Никто не заметил, ведь весь поручень был увешан сушившимися вещичками.
— А вот я заметил, — строго сказал Кокрилл. — Эти вещи, вообще-то, были вывешены не так, как для сушки.
От скалы до них донесся крик. Лео Родд махал им рукой и что-то кричал.
— Мы запаздываем, — сказала Лули. — Я пойду вниз.
— Но, право же… — возразил Сесил и попытался преградить ей дорогу.
Она оттолкнула его вытянутую руку и побежала вниз. Мужчины проводили ее глазами до конца террасы.
— Пускай продолжает, — сказал инспектор. — Она хочет, чтобы справедливость не только восторжествовала, но и чтобы это было очевидно для Лео Родда. Ибо именно для этого, по-моему, задуман весь спектакль.
— Странный способ вернуть себе любовь мужчины.
— Не такой уж и странный, если любить его так, как она любит Лео Родда, — печально отозвался Кокрилл и на миг задумался. — И все же, пожалуй, пойдемте-ка к скале. Незачем нам здесь стоять. Все, что надо было, мы уже увидели.
Вниз по деревянной лестнице, по террасе, мимо распахнутых дверей, ведущих в огромную прохладную гостиную, к дальнему краю террасы, где почти на уровне подножия скалы сгрудились купальные кабинки… Кокрилл и Сесил смотрели, как стройная фигурка не спеша вышла из прохладного сумрака жасминовой аллеи на яркий солнечный свет. Потом увидели, как четыре напряженных лица внезапно побелели, а охранник непонимающе заморгал. В глазах мистера Фернандо снова появилось то же выражение, что и накануне, когда Лувейн стояла в дверях своего номера с захваченными назад волосами; он забормотал по-испански не то проклятия, не то молитву, но умолк на полуслове, когда Лувейн тихо прошла мимо него и остановилась перед Лео Роддом. Рыжий завиток снова выбился из-под шапочки, и напоенный ароматами бриз нежно прижал его к ее бледному лицу. Лувейн откинула его тыльной стороной руки, но он тотчас вновь упал ей на лоб.
— Ну вот, теперь ты все знаешь, — сказала она Лео.
Было ужасно видеть мужчину в такой невыразимой муке: в смятении, сомнении и муке. Он мотал головой, не отдавая себе в этом отчета, не желая верить и вдумываться, бусинки пота катились у него по лбу. «Только не это! Только не это!..» — повторял он.
Лувейн закрыла глаза, не в силах видеть эту муку.
— Это все из-за тебя, Лео, ~ сказала она. — Мы обе любили тебя. Стоило нам тебя увидеть, как мы обе влюбились. А потом поссорились, она мне угрожала, нож лежал рядом… — Он отступил от нее. — Не отворачивайся от меня, не смотри на меня с ненавистью, Лео. Я сделала это из любви к тебе, и из-за любви к тебе я действую сейчас. — Лувейн подняла голову и взглянула на Хелен, не верившую своим глазам и застывшую в испуге чуть поодаль. — Я поступаю так, чтобы спасти ее.
— Мисс Лейн лежала там… у себя в комнате… мертвая… — Глаза
