Смертельный номер - Кристианна Брэнд

СМЕРТЕЛЬНЫЙ НОМЕР

Перевод М. НИКОЛАЕВОЙ

TOUR DE FORCE

by Christianna Brand (1907-1988)

1955

© Составление, художественное оформление, редакция произведений. Издательство «Артикул-принт», 2005

Глава 1

— Уважаемые пассажиры, пристегните, пожалуйста, ремни, — объявила хорошенькая стюардесса, легко и быстро проходя между рядами кресел. — Мы идем на посадку.

Инспектор Кокрилл посмотрел вниз в иллюминатор и увидел лишь крохотную полянку: нет, они непременно приземлятся не там, а точнехонько врежутся в огромное стеклянное здание аэровокзала. Сидевшая справа молодая женщина в то же мгновение уткнулась лицом ему в плечо. Но время для донкихотства было явно неподходящее, поэтому инспектор просто слегка отодвинулся и предался молитве. Мощные резиновые шины глухо ударились о бетонную полосу площадки, самолет качнулся, подпрыгнул и покатился. Позеленевший от страха Кокрилл стряхнул с себя цепко ухватившие его руки молодой женщины и с неприязнью снял с рукава летнего костюма длинный завитой рыжий волос. Самолет стал плавно подруливать к месту разворота.

— Ну вот, и не стоило волноваться. Мы приземлились, — сказал инспектор мягко и сочувственно.

— Когда мы в воздухе, там, высоко, то мне все равно, — заговорила молодая женщина, подняв к нему благодарный взгляд больших голубых глаз. Было заметно, что ее лицо, несмотря на щедрый слой косметики, сильно побледнело. — А вот стоит увидеть землю, малюсенькие домики на ней, и тогда по-настоящему понимаешь, что ты на большой высоте в воздухе. — Она судорожно вздохнула, пытаясь побороть тошноту. На вздрагивающий пол самолета с ее колен посыпалось полдюжины дорогих дамских журналов. Женщина собрала их одной рукой с алыми блестящими ногтями. Другой она продолжала отряхивать рукав его пиджака. — Извините. Кажется, я засыпала вас своими волосами, как линяющий рыжий сеттер. — На ярком итальянском солнце инспектор прищурился и посмотрел на волосок с кончиком мышиного цвета. Заметив его взгляд, она жалобно поправилась: — Ну, скажем, как… ну-у, просто сеттер.

— Ладно, ладно, — недружелюбно буркнул Кокрилл и сам рассеянно отряхнул рукав пиджака.

Оставив рыжеволосую женщину, он стал протискиваться к трапу. Шагая через посадочную полосу к небольшому привокзальному автобусу, Кокрилл в отчаянии подумал: «Она одна из них!» Инспектор Кокрилл отправился в туристическую поездку по Италии. В турагентстве его заверяли, что среди попутчиков он встретит много замечательных друзей, но с каждым часом окружение ему нравилось все меньше и вызывало все большую досаду: деньги заплачены, уже ничего не вернешь. «Эта вот и все прочие, — мрачно думал он, — попутчики».

«Надо же! — думала тем временем рыжеволосая Лули. — Какой забавный тип! И как это он так быстро засек, что у меня крашеные волосы!» Спускаясь с самолета, она с досадой прокручивала в уме происшествие, отгоняя все еще преследовавшую ее тошноту. Ведь краска для волос была самая что ни на есть новая и обещала сногсшибательный эффект. Лули прочла о ней в журнале «Вог», а может, еще где-то: взбить с яичным желтком и втереть; можно хоть полдюжины раз вдень менять цвет волос — вот только это отвратительное яйцо… Она пробралась к своему месту в автобусе, и тут все журналы снова выскользнули и рассыпались по полу. Пока она шарила под сиденьем, собирая прессу, на глаза снова попалась фотография с обалденной биллинсгейтской накидкой. «Одолжите кусок рыболовной сети у кого-нибудь из ваших друзей-рыболовов из Фринтона, — рекомендовалось под иллюстрацией, — смойте водоросли, обшейте край задорными белыми помпончиками и носите, небрежно перекинув через плечо, с огромной соломенной шляпой».

На фотографии, сделанной в лондонской студии, красовалась девушка на фоне пейзажа острова Капри. Сеть была небрежно перекинута через плечо, выглядело это потрясающе. Вот бы пораньше увидеть такую модель! А то пришлось, по совету предыдущего номера, одолжить у щеголихи тети красную скатерть из тонкой шерсти, отстирать пятна от чая и чернил и обшить по краю пикантными белыми помпончиками. Теперь шаль была небрежно закинута через плечо, но в ней было невыносимо жарко. Лули передернула плечами, чтобы сбросить шаль, глянцевые журналы снова рассыпались по полу и полетели под кресло впереди, ибо автобус как раз тронулся.

Мистер Сесил на миг оставил свой красный «дипломат» и стал поднимать упавшие журналы. Их обладательницу он заметил еще в лондонском аэропорту. Такая шикарная фигура отлично подходит для демонстрации одежды. Да к тому же молодая особа явно знает, где купить красивую одежду. Вот, например, эта широченная юбка-колокол точно не из отдела готового платья, а белая батистовая блузка с открытыми плечами («поройтесь на чердаке вашей бабушки и отыщите старинные ночные рубашки») — просто писк сезона в мэйферских1 бутиках. Откуда она взяла эту шаль, он не представлял, но этот насыщенный пурпурный цвет идеально подходил к ее волосам.

— Моя дорогая, позвольте сказать: ваша шаль, на мой взгляд, просто восхитительна! Она, случайно, не из коллекции Хартнелла?

— О нет, — ответила Лули. — У него действительно было нечто подобное, но моя шаль уникальна: это тетина скатерть из детской. Что, безусловно, интереснее.

«Вот только жарища в ней нестерпимая!» — добавила она мысленно.

— О, вне сомнения! — заявил мистер Сесил. Сам он с трудом, но все же, если хотите знать, уговорил своих клиентов одеваться в этом году в «туаль де Виши», вот в такой небесно-голубой хлопок, который постоянно видишь на всяких французах. Правда, к концу сезона от этого цвета его уже чуточку тошнит. Кто его клиенты? — Я Сесил, дорогая. Мистер Сесил, знаете, из «Кристоф и Сье». — Он слегка поклонился и незаметно спрятал свой паспорт с глаз долой. «Ведь вовсе неразумно светить своим именем за рубежом — именно за рубежом», — подумал мистер Сесил, ибо в паспорте значилось полное имя: Сесил Джордж Праут. — А вы, позвольте узнать?

— А я Лувейн Баркер, — представилась Лули и, как всегда, немного покраснела.

Мистер Сесил был ошарашен. Он-то думал, что она… Ну кто? — какая-нибудь шикарная красотка из Мэйфера{1}, дополняющая папочкины карманные денежки трогательными приработками; самостоятельность — это сейчас так жутко модно! А тут сама Лувейн Баркер!

— Дорогая моя, я знаю каждую вашу книгу, обожаю их все, так приятно почитать на ночь, поверьте. Подумать только — такой замечательный слог! А вы сами так молоды!

— Да уже двадцать девять, — жалобно призналась Лул и. Когда уже — сколько? — десять лет на людях, ничего не остается, как признаваться.