Смерть в пяти коробках - Джон Диксон Карр
– Да.
– А вчера ночью она отпила «Хайбол» из стакана моего отца?
– Да, мисс, так она нам сказала, – проворчал Мастерс.
– И более того, она попробовала коктейль сразу, как приготовила его. Отхлебнула прямо из шейкера. Верно?
– Верно.
– Но это так странно, – с глубоким вздохом произнесла Марсия. – Вы можете себе представить, что человек поднимает шейкер, наклоняет его и пьет через край? Тем более такая рафинированная ханжа, как Бонита Синклер?
– Я не пью коктейлей, мисс. Мне и пиво подойдет. Но…
– Разумеется, у нее были свои причины. Я проделала этот трюк с зубным эликсиром, и у меня получилось. Набираете в рот под язык немного жидкости. Долго держать ее там нет нужды. Она могла незаметно набрать в рот яда, притворившись, будто ищет что-то в буфете. Ладно. Потом берете стакан или шейкер и делаете вид, что пьете из него, а на самом деле добавляете что-то к его содержимому – в данном случае атропин, спрятанный у вас во рту. И на виду у нескольких свидетелей вы подмешиваете яд в напитки, причем все готовы поклясться, что сделать это было совершенно невозможно.
Завершив свою речь и словно немного испугавшись, Марсия крепко ухватилась за дверцу машины.
Среди мешанины из раздавленных фруктов воцарилось молчание.
Г. М. развеселился, и его обычно невозмутимое лицо расплылось в улыбке.
– Ну и дела! – заявил он. – Мастерс в шоке, но не надо на него сердиться. Он находит этот способ негигиеничным. К тому же считает, что настоящие леди так себя не ведут, но, судя по всему, миссис Синклер удалось произвести на него впечатление. «Когда в шелках моя Джульетта…»
– Мне плевать, ведут ли себя так леди, – огрызнулся Мастерс. – Вопрос в том, возможно ли такое практически? Что скажете, доктор?
– Принимая во внимание все сопутствующие факторы… – начал после паузы Сандерс, но Марсия нетерпеливо прервала его:
– Ах, перестаньте, пожалуйста! Вчера вечером я встретила вас на улице и попросила подняться со мной наверх, впутала неизвестно во что, и вы с невозмутимым видом пошли со мной. Вы ни о чем не спрашивали, просто взяли на себя ответственность, и я подумала, какой же вы славный человек. И вот теперь вы заговорили. Какие-то данные и «сопутствующие факторы»! Почему нельзя по-человечески высказать свое мнение, сказать «да» или «нет»? Вам задают прямой вопрос, а вы поджимаете губы, поднимаете палец и прищуриваетесь на манер Дельфийского оракула…
Сандерс покраснел до корней волос.
– Я начинаю думать, – процедил он сквозь зубы, – что напрасно согласился поддержать вас.
Марсия оцепенела.
– Неужели? – только и сказала она.
– Не пора ли вам обоим заткнуться? – высказался Г. М., сердито глядя на молодых людей. – Вопрос остается открытым. У меня есть собственное мнение, но хотелось бы выслушать и тебя, сынок. Как по-твоему, сработал бы этот трюк с выплюнутым атропином?
– Такое возможно, – ответил Сандерс, – при условии, что она смогла удержать во рту достаточное количество чистого атропина, в чем я сомневаюсь. И есть еще два «человеческих» возражения. Первое: если миссис Синклер сделала нечто подобное, то зачем она впоследствии вымыла шейкер? Она сама сообщила нам, что яд, вероятно, влили в него. Какой смысл ей противоречить себе самой? И второе: полная нелепость такого способа. Попади это дело в суд, присяжные поднимут вас на смех, да и защита будет смеяться до упада.
«Вот тебе, получай», – подумал Сандерс.
Г. М. с некоторым усилием поднялся с подножки и начал забираться в машину.
– Мне нужны брюки, – проворчал он. – Не хватало еще подхватить пневмонию и умереть. И тогда вы уже не выберетесь из этой передряги. Мастерс, вы попали в жуткую передрягу. Интересно, понимаете ли вы, насколько все плохо?
– Ну, я так не считаю, сэр, – с самодовольной улыбкой ответил Мастерс. – По сути, могу сказать, что собрал все воедино, за исключением… кхм… нескольких мелких деталей. Разумеется, я не жду от вас помощи. Это дело не совсем по вашей части. Не помню, рассказывал ли я вам о новых результатах расследования?
Мастерс наскоро обрисовал утренние события. В ответ Г. М. посмотрел на инспектора с нескрываемым злорадством.
– Вот так-то, сэр Генри. Я не виню вас в том, что вы посчитали дело излишне запутанным. Наверное, вы озадачены…
– Озадачен? – переспросил Г. М. – Кто озадачен? Только не я. Если вы считаете, что я блефую, я докажу вам, что это не так. Я в точности укажу на то, что вы в состоянии объяснить и что объяснить не в состоянии. Вы в состоянии объяснить четверо часов, детали будильника, увеличительное стекло и руку от манекена. Вы знаете, почему в передней миссис Синклер висит неоконченный этюд Россетти, а в гостиной – Рембрандт. Вы можете объяснить наличие негашеной извести и фосфора, но не понимаете, каким образом они связаны с ней. Это приводит вас в сильное замешательство. К тому же, даже если допустить, что Фергюсон – реальное лицо, вам ни за что не догадаться, какую роль он играет в этом деле и тем более каким образом он исчез. – Г. М. рассеянно глянул на лобовое стекло машины. – Гм, Фергюсон и миссис Синклер. Фергюсон и миссис Синклер. Да, сынок, это два соединенных кусочка мозаики. Мастерс, есть одна известная хитрость для решения головоломки. Скажем, у вас есть много кусочков, из которых складывается мозаика. И есть также парочка лишних, причем ни один из них не подходит к узору. И что же вы делаете? Складываете два этих кусочка – а вдруг они совпадут? Попробуйте сложить Фергюсона и миссис Синклер, просто ради интереса.
– Вместе? Каким образом?
Г. М. подмигнул Сандерсу:
– Теперь ты, сынок. Если верить информации от Боко, ты первый говорил с Фергюсоном после обнаружения трупа?
– Да, вроде бы так.
– Угу. Этот Фергюсон сказал что-нибудь, сынок? Сделал какие-нибудь замечания?
Сандерс на минуту задумался.
– Да. Он сказал, мол, этого можно было ожидать, и сказал также, что Бернард Шуман сейчас наверху вместе с другими гостями.
– Что-то еще? Это так любопытно!
– Да, – вспомнил вдруг Сандерс. – Он очень резко спросил: «Что с дамой?» Я подумал, он имеет в виду мисс Блайстон,
