Крик полуночной цикады - Ольга Михайлова
— Ну и прекрасно.
Ван Шэн усмехнулся. Да что с ним такое? В последние месяцы таким был ответ Сюаньженя абсолютно на всё услышанное. На Восточном рынке ограбили склад возле Скобяного переулка? Ну и прекрасно. Сейчас поймаем вора.
Сгорела лавка сладостей? Ну и прекрасно. Сладости только зубы портят.
Продавец музыкальных инструментов из ревности ударил по голове приказчика? Ну и прекрасно, надеюсь, голова уцелела.
В буддийском храме на северо-западе Чанъани, рядом с несторианской церковью, люди стали видеть бесов? Ну и прекрасно. Сюаньжень отправился в храм, внюхался в состав благовоний для воскурений из Гуанчжоу, тут же унюхал в составе полтора ляна дерева алоэ, пять лянов сандалового дерева, один лян стиракса, один лян оникса, пол-ляна камфары с островов, пол-ляна мускуса и лян чёрного дурмана. Ну и какой дурак добавил дурман? Однако даже тут он остался совершенно невозмутимым.
В квартале Убэнь, где располагались главные школы столицы, была и императорская библиотека, состоящая из двухсот тысяч свитков, причём большую часть составляли копии очень редких книг. В копировании книг из частных библиотек использовалась лучшая сычуаньская бумага из конопли и была принята усовершенствованная система классификации книг по четырём разделам. Для обозначения раздела употребляли цветные ярлыки из слоновой кости. И тридцать самых дорогих свитков были украдены, и это притом что библиотека строго охранялась, а писцов на выходе обыскивали. Ну и прекрасно… Сюаньжень считанные минуты нашел воришку, разыскал свитки и тут же забыл об этом деле.
На самом деле Сюаньжень был занят своими детишками, которые уже не превращались поминутно в лисят, но чинно лежали в люльках, как настоящие младенцы. Впрочем, лисий нрав всё равно вылезал: когда на внутреннюю веранду случайно забрёл петух Сяо Цин, малыши мгновенно обернулись лисами и пытались наброситься на него, и не появись вовремя Сюли и не спаси своего любимого петуха, не видать бы Сяо Цину следующего рассвета.
Нюх у лисят был острым: Сюаньжень понял это, когда держал на руках малыша Сюаньсю. С кухни потянуло курятиной, и малыш тут же поднял носик и принюхался к воздуху, — куда быстрее папаши.
… Однако череда спокойных дней закончилась в конце сентября, и их всех вызвали к Сю Баню. И на этот раз дело оказалось совсем не простым. Был отравлен главный фармацевт империи — Тай Мин, причем погиб он у постели прихворнувшего императора, за час до этого выйдя из императорского сада!
Все знали, что под императорские сады в столице была отведена большая территория, где выращивали целебные травы. Лекарственный сад наследника престола располагался в северо-западном районе столицы. Им руководил наставник, подчинявшийся начальнику Ведомства лекарей, а остальные четыре «наставника» были специалистами, отвечавшими за общее лечение, иглоукалывание, массаж и заклинания.
Наставнику, ответственному за лекарства, придавалось в помощь множество учеников. Молодые люди от шестнадцати до двадцати лет изучали здесь теорию инь-ян в приложении к лекарствам, географическое распределение лекарственных растений, правильное время их сбора, свойства различных частей растений, учились различать ядовитые и неядовитые травы, способы хранения трав и учились готовить лекарства.
Растения из этих садов, когда в этом была необходимость, отправлялись во дворец, их передавали двум лицам, стоявшим во главе придворной аптеки. Эти старшие фармацевты несли ответственность за диагнозы, назначения и приготовление целительных составов. Лекарства смешивались в соответствии с точно определёнными правилами: каждое лекарство должно было содержать одно «высшее» снадобье, царственное и небесное, — для продления жизни, три «средних» снадобья, сановных и человеческих, — для укрепления организма и девять «низших» снадобий, подчинённых и земных, — для исцеления болезни.
Сверх того, императорские фармацевты должны были учитывать вкусовые качества составных частей лекарства, их влияние на пять органов тела и решать, что при заболеваниях желудка и диафрагмы царственному пациенту следовало сперва поесть, а затем принимать лекарство, тогда как при болезнях сердца и живота надлежало прежде принимать лекарство и только потом есть.
Составление смеси происходило в недреманном присутствии высших советников государства и начальника дворцовой стражи, а полученное в итоге вещество должны были отведать главный фармацевт, главный постельничий и наследник престола. Только после этого лекарство попадало к постели больного императора.
Правда, наследник престола ещё не был назначен и сыновья императора были пока кто в отроческом возрасте, а кто и просто в пеленках, и потому их заменял канцлер Юань Цаньяо. И вот как раз накануне, отведав лекарство, предназначенное государю, главный фармацевт Тай Мин скончался на месте…
Сю Бань, надо сказать, хоть и хвалился успехами магистрата, однако отнюдь не преувеличивал факт его возросшего авторитета. И это подтверждалось тем, что в эту критическую минуту сам канцлер Юань распорядился немедленно вызвать на место гибели Тай Мина не команду следователей Ханьлинь, а Ченя Сюаньженя и Ван Шэна из Имперского судебного магистрата.
Этого мало: Юань Цаньяо не только велел вызвать их, но и ждал их у входа, поминутно спрашивая о них до тех пор, пока они не прибыли на место преступления. Сю Бань, заметив нетерпение канцлера, окончательно понял, что подать в конце года рескрипт на повышение своих сотрудников, и себя, разумеется, будет вполне уместно.
Юань Цаньяо озаботился тем, что ничто на месте смерти Тай Мина не было изменено, но, увы, снадобье, им же самим приготовленное и отведанное, выпало из рук отравившегося и разлилось по ковру, а чаша, в которую его налили, раскололась на десяток осколков. Их осторожно собрали и сложили на столе.
И именно эту скорбную картину застали во дворце Сю Бань, Чень Сюаньжень, Ван Шэн и Ли Женьцы.
Глава 61. «Да-го». 大過 Великое превышение
Стропила прогибаются. Для подстилки пользуйся белым камышом.
На старом тополе появляются побеги.
Старый человек получает в жены молодую девушку.
Балка прогнулась — несчастье. Балка выгнулась — счастье.
Старый тополь зацвел. Старая женщина обрела мужа.
При переходе вброд зайдешь так глубоко, что исчезнет темя.
— Это просто нелепость какая-то, — бросил вместо приветствия Юань Цаньяо. — Как он мог отравить снадобье, если знал, что первым его и попробует?
Сюаньжень, ещё при входе почесавший нос, уверенно кивнул, склонившись к осколкам чаши.
— Да, в снадобье ничего не подмешано. Здесь тринадцать составляющих, и все они не ядовиты,
Постельничий Ху Цао бросил ироничный взгляд на канцлера Юаня.
— Этот умник что, дока в медицине? И какие же тринадцать составляющих он там унюхал?
Сюаньжень не любил, когда о нём в его присутствии говорили в третьем лице, но то благодушное настроение, в котором он находился в последнее время, не оставило его и тут.
— Что я унюхал? — голос Сюаньженя был кроток, как
