Крик полуночной цикады - Ольга Михайлова
Постельничий потрясённо заткнулся, а канцлер Юань озабоченно спросил.
— Отчего же он умер, Чень? Я тоже думаю, что он либо был отравлен в другом месте, а тут яд просто начал действовать, либо в составе этого снадобья было что-то, что спровоцировало его смерть, взаимодействуя с чем-то, употребленным ранее.
— А где он был до этого?
— Его люди сказали, что он был у Ши Янлиня, главного наставника Сада наследника. Он не просто был в саду, но и прочитал небольшую лекцию ученикам. Потом выпил чаю с Ши и другими наставниками и направился в Главное Ведомство лекарей. Там получил приказ прибыть во дворец, прибыл, узнал о недомогании императора, осмотрел его и изготовил снадобье.
Да, Юань был прав, два лекарства могли прореагировать друг с другом, но погибший был опытным медиком, и знал о свойствах растений. И что с чем смешалось? Чтобы узнать это, придётся проделать долгий путь по лекарственному саду, узнать о взаимоотношениях главного фармацевта с наставниками сада и со студентами. И это вместо того, чтобы наблюдать, как малыши Сюаньсю и Сюаньли учатся стоять на ножках, а малышка Лисю ловит бабочек?! Сюаньжень помрачнел. От покойника исходил обычный запах мертвеца, но запаха яда как такового слышно не было. Правда слышался запах злобы и низости, но и он исходил от самого покойного.
— Мне трудно поверить в чей-то преступный умысел, — покачал головой Сюаньжень. — Его действительно могли накормить чем-то, что в смешении с составляющими этого снадобья могло вызвать отравление. Но это всё равно не могло быть умышленным: ведь никто не мог знать, что его внезапно вызовет император и потребуется именно это укрепляющее лекарство.
— Это верно, но что же тогда с ними случилось? Конечно, вскрытие скажет больше, но ему и пятидесяти не было…
Тут Ван Шэн, который всё это время сидел, опершись на стену под окном, поднялся и подошёл к Сюаньженю. Тот перехватил его взгляд и улыбнулся.
— В любом случае ясно, что никакой угрозы здоровью императора это лекарство не несло. На этот счёт можно не беспокоиться. Мы с Шэном на всякий случай осмотрим место, где изготовлялось снадобье.
И Сюаньжень, уединившись в помещении для изготовления лекарств, тут же спросил дружка.
— Его дух знает, в чём дело?
Ван Шэн хмыкнул.
— Допустим, знает, но и я тоже хотел бы кое-что узнать.
— И что именно?
— С чего это ты, старший, вдруг превратился в лучащегося внутренним светом бодхисатву и почему тебя совершенно ничего не раздражает? Раньше ты бы и принцу Ли Цзяню не спустил бы, да и постельничему этому зубы показал бы. С чего же это ты стал столь кроток, а?
Сюаньжень улыбнулся.
— Наслушался твоих укоров, вот и решил вести себя лучше. Ты же сам говорил, что надо быть осмотрительным.
Ван Шэн недоверчиво осклабился.
— И когда это ты, старший, стал ко мне прислушиваться? Давай-ка, не темни лучше, а говори всё, как есть.
Сюаньжень добродушно хмыкнул.
— Ладно, придём домой, и я раскрою тебе свой секрет, а чтобы мы туда поскорее вернулись, расскажи-ка про мертвеца.
Шэн покосился на дружка, но решил тоже быть сговорчивым.
— Хорошо. Никакого яда в его организме нет, а худо ему стало совсем по другому поводу. Редким негодяем был покойник, наверх по головам шёл, и, наконец, добрался до самого верха. Влияние, вес, авторитет — всё у него было. Не было только наследника. Десять наложниц и супруга — ни одна не родила ему. И он понимал — почему. Когда-то он оставил совращенную им девицу беременной, и та прокляла его, сказав, что ни одна от него никогда не понесет. И сбылось это над ним. Впрочем, одна из наложниц всё же забеременела. А сегодня утром, когда он в лекарственном саду был, слуги ему сообщили, что женщина выкинула ребенка. Худо ему стало, полежать бы да в себя прийти, а тут его во дворец срочно вызвали. Просто сердце в итоге остановилось, вот и всё. Теперь он станет голодным духом — жертвы за него приносить некому.
— Вот же морока… — скривился Сюаньжень, — он напаскудил — а мы из-за этого негодяя должны ужинать не вовремя? Как я это изложу Юаню?
— Пусть прозектор разбирается. Вскрытие покажет только изношенное сердце.
— И то верно…
В итоге Ван Шэн и Чень Сюаньжень веско объявили, что покушения на жизнь императора не было, а покойный скончался по причине сердечного недуга, а прозектор, уже работавший в соседних покоях, подтвердил сказанное.
— Ну, рассказывай, что обещал, — насел на дружка Шэн на обратном пути.
Сюаньжень гордо усмехнулся и кивнул.
— Хорошо, придём домой и я кое-что тебе покажу. Только надо сделать так, чтобы Сюли об этом не знала. И Юншэнь тоже ничего не говори.
Заинтригованный Ван Шэн кивнул. Оба подошли углу своего квартала и у ворот своего особняка неожиданно заметили, что к ним прибыли гости: возле дома стоял чей-то экипаж.
— Кто это к нам пожаловал? Экипаж-то какой роскошный! Не канцлер ли? — подивился Ван Шэн. — Ты никого не приглашал?
— Нет, не думал даже! Но… постой, если мне не изменяет нос… запах какой-то знакомый.
— Кто-то из правительства?
— Вовсе нет, кажется, я этот запах с детства помню. О-о-о-о… Это господин Линь, — безрадостно бросил Сюаньжень, заметив человека, выходящего из повозки.
— А кто это?
— Тот самый, по приказу которого мне когда-то сорок палок всыпали за подброшенную мачехой под подушку безделушку.
— Твой настоящий отец? Зачем он приехал?
— Хотел бы я сам это знать…
На лице Сюаньженя проступило вялое уныние.
