Крик полуночной цикады - Ольга Михайлова
Глава 62. «Фэн». 豐 Изобилие
Закрытое тучами солнце, среди дня увидишь ковш.
Отправляясь, обретешь сомнительную болезнь.
Обилие травы, посреди дня увидишь едва светлеющее небо,
Встретишь предводителя рода И.
Приходит свет, будет праздник и слава, счастье!
Богатые комнаты, завешенный пологом дом.
Пристально посмотрев, увидишь, что внутри безлюдно.
Между тем прибывший вылез из экипажа и уже стучался в ворота. Двери открыла Сюли и недоуменно уставилась на незваного гостя. Тот тоже молчал, удивленно косясь на сказочную красавицу, потом наконец опомнился и спросил, где ему найти Линя Сюаньженя? Сюли вежливо объяснила приехавшему, что он ошибся: здесь живёт господин Чень Сюаньжень.
Понимая, что отец не принадлежит к числу мудрецов и может поднять ненужный шум, Сюаньжень поспешил к воротам.
— Господин Линь! Приветствую! Что привело вас в столицу?
— Почему ты не отвечал на мои письма? Я написал пять писем!
Сюаньжень знал, что с отцом говорить бесполезно: господин Линь был человеком упрямым и недалёким. Отрекшись от сына и лишив его наследственных прав, он был уверен, что в любую минуту по первому его требованию изгнанный сын должен вернуться под родительский кров. От Ченя Цзинлуна Линь Юань не мог не знать, что Сюаньжень был усыновлен учителем, блестяще сдал экзамены и теперь работает в Имперском судебном магистрате, но даже это не заставило его поумнеть. Он упорно писал сыну письма на имя Линя Сюаньженя с требованием вернуться, и был уверен, что они его найдут.
— Господин Линь, вы же на весь Гуаньчэн объявили о лишении меня наследственных прав и потере родства. Меня усыновил Чень Цзинлун, и теперь моя фамилия Чень.
— Всё это глупости! Я твой отец, и у меня есть право и вышвырнуть тебя, и призвать обратно.
Сюаньжень только вздохнул. Это была глупость, закон был на его стороне, но подними отец шум, их нелепая семейная история станет достоянием злых языков, между тем этого совсем не хотелось. Сам Сюаньжень с грустью смотрел на человека, которого семнадцать лет называл отцом и недоумевал: господин Линь казался почти незнакомым, родства с ним Сюаньжень уже совершенно не ощущал. Однако выставлять его на посмешище тоже совсем не хотелось.
Сюаньжень пригласил отца в дом и постарался быть любезным, вежливо спросив, что случилось? Господин Линь с подозрением оглядев поразительную роскошь особняка и богатство обстановки, ибо почему-то думал, что, несмотря на блестяще сданный экзамен, его блудный сын побирается на улицах, сообщил:
— Умер твой старший брат Сюаньюань! А ты даже на похороны не явился!
Сюаньжень удивился.
— Сюаньюань? Но ведь ему и тридцати не исполнилось. Что случилось?
— Чахотка, и матушка его у гроба его от горя скончалась! А ты, единственный наследник, даже хоронить их не приехал! Как ты мог не получить моих писем? Вон же письма лежат, невесть откуда приходят, и ты их получаешь! — господин Линь схватил приглашения, лежащие на столе Сюаньженя, и замер, заметив на них императорскую печать царствующей династии.
— Что это? Царствующий дом? Приглашение на пир Что? Канцлер Юань Цаньяо благодарит господина Ченя Сюаньженя, чаоцзин дафу, великого мужа придворных собраний, за проведенное расследование? Канцлер Чжан Цзячжэнь приглашает Ченя Сюаньженя на вечернее чаепитие во дворце Тайцзи? Император жалует Ченю Сюаньженю за отличие по службе и блестящие успехи пятый высший ранг? Это… Это как?
Приглашений была такая куча, что они не могли уместиться в его ладонях, и впечатление произвели немалое: господин Линь потрясённо умолк. Сюаньжень же, выразив отцу искреннее соболезнование по поводу кончины сына и его супруги, постарался закончить разговор мирно, вежливо пообещав, что непременно навестит родной город, едва сможет получить отпуск на службе в начале первой луны.
Господин Линь Юань, поняв, что сын уже сегодня на два ранга выше его самого, сменил гнев на милость и согласился ждать приезда сына на праздник Фонарей.
После его ухода, Ван Шэн как ни в чем не бывало вернулся к прерванному на улице разговору.
— Так что ты хотел мне показать?
— А… Скажи Юншэнь, чтобы она позвала к себе Сюли и задержала бы её разговором, а сам, как только она зайдет к вам, приходи сюда.
Шэн так и сделал. В итоге Сюаньжень позволил дружку заглянуть в его спальню. Ван Шэн онемел: в трёх люльках, посапывая, спали трое младенцев.
— Что это?
— Тсссс! Это мои детишки. Чень Сюаньсю, Чень Сюаньли и малышка Лисю. Но не болтай об этом. Пошли чаю выпьем.
Ван Шэн покорно дал затащить себя в беседку возле пруда.
— А когда ты успел детьми-то обзавестись? Юншэнь только в конце года рожать…
Сюаньжень лучился от гордости.
— А мои лисята уже родились.
— Так они … оборотни?
Сюаньжень хмыкнул.
— Ну, а кто ещё мог родиться у Суянской Лисы и сына Небесного Лиса? Оборотни, разумеется, Но очень симпатичные! Старший сынок Сюаньсю — ну, просто копия меня, и жареную курятину также любит, и нюх наиострейший, а младший Сюаньли — красавчик: нос, как у меня, глазёнки хитрющие, ушки — прелесть! А уж дочурка-то Лисю до чего хороша, просто слов нет! — глаза Сюаньженя горели. — Одна беда: пока не научились превращения контролировать: то и дело лисятами становятся да норовят петуха сожрать. Ну да Сюли с ними занимается, воспитывает. Отличными следователями будут! И ты только представь: я могу стать патриархом-основателем столичной династии сыщиков!
Шэн кивнул, с интересом подумав, передадутся ли его способности его детям?
Вернулась Сюли, позвав их на ужин, но не успели они сесть за стол, как в ворота постучались.
— Неужели это снова твой дорогой папочка? — Шэну не понравился нынешний гость в их доме.
Сюаньжень, понюхав воздух, уверенно покачал головой.
— Вовсе нет, это Ли Женьцы пришел. Но зачем? Он не любит работать внеурочно…
Ван Шэн усмехнулся. Правильнее было сказать, что Ли Женьцы не любил работать вообще никогда, но Шэн не стал этого уточнять и пошел открыть ворота.
Ли Женьцы был как всегда нетороплив и основателен.
— Я на минутку, просто домой шёл, да Сю Бань догнал меня и велел к вам зайти и письмо передать от его высочества принца Ли Цзяня. Вот оно, — Ли Женьцы протянул Сюаньженю бумагу.
Тот искренне удивился.
— Ли Цзянь? Это тот законодатель мод, что с дружками трёх жаб в «первые красавицы» выбрал и едва сам уцелел? Мне не показалось, что мы с ним друзьями-то расстались. Чего же ему надо? Неужели новые претензии?
Ли Женьцы развёл руками, давая понять, что не ведает об этом, и пошёл своей дорогой, а Сюаньжень распечатал письмо. Ван Шэн тоже заглянул в лист. В письме содержались
