Крик полуночной цикады - Ольга Михайлова
Ли Цзянь удивился.
— То есть вы даже не собираетесь искать убийцу?
— Почему же? Собираюсь. Просто в доме Сяо убийцы уже нет.
Принц настороженно посмотрел на Сюаньженя и осторожно спросил:
— Выходит, вы знаете, кто он?
— Да, знаю, — в тоне Ченя Сюаньженя не было ни хвастовства, ни бахвальства, только скука и усталость.
— Тогда скажите, кто это творит и зачем?
— Кто? Полагаю, это делает некая женщина, одержимая злым духом. А вот зачем? На этот вопрос у меня пока только предположения и догадки.
— И какие же? — принц стал на пути Сюаньженя, всем своим видом показывая, что не пропустит его, пока не добьётся ответа.
Сюаньжень, благодушно улыбаясь, уступил, решив, что от потери пары минут ничего не изменится.
— Полагаю, что причина в вас, ваше высочество, а также в его высочестве принце Ли Яне. Принц Ли Юй, возможно, ни в чём не виноват, но пока это лишь догадка. Также предположением является то, что убийца входит в круг высшей знати. Предположу также, что это женщина и она довольно красива. И её задевало, что вы год за годом красавицами провозглашали других, а не её. В этом году она сблизилась с избранными «красавицами» и легко узнала, что Ши Юнлянь сделал «красавицей» её папаша, Си Мэй — муж. Думаю, ей не составило труда понять и то, как получила звание госпожа Чжан Цзяньхуа… И она разозлилась, точнее, впустила в душу духа злобы и ненависти. И начала убивать. Я недаром спросил вас о родстве Сяо Дуна и Сяо Лянъюя. Полагаю, это дочь Сяо Ляньюя, только Ши Юнлянь знала её как Сяо Лян, госпожа Чжан Цзяньхуа была знакома с госпожой Лян, а в дом Сяо эта девица приходила, как свой человек, родственница, и её вообще не замечали и не отмечали, как гостью.
Принц въявь побледнел.
— Господи, да эти выборы красавицы — это же такой пустяк, шутка, шалость! Мы же просто развлекались!
— Прежде, чем затевать розыгрыши, надо знать предел терпения того, над кем хочешь подшутить. При этом условия выбора всё-таки должны были соблюдаться: если вы отбираете красавиц, ну… надо хотя бы поглядеть на избираемую девицу. Выбор этого года даже меня смутил. Посмотрев портреты Ши Юнлянь, Чжан Цзяньхуа и Си Мэй, я подумал, что у избравших их либо вовсе нет вкуса, либо… отменное чувство юмора. Однако… — Сюаньжень вздохнул, — ваше счастье, принц, что гнев убийцы оказался направлен на избранных красавиц. А ведь она могла начать охотиться и на судей…
Принц побледнел ещё больше.
— Но вы же… вы же сумеете сегодня задержать убийцу?
— Убийцу Сяо Лян мы задержим, но духа злобы, которым она одержима, увы, поймать не сумеем. И потому я советую вам не уходить из дома Сяо до рассвета, да и в последующие дни, по крайней мере, до конца месяца голодных духов не ходить по улицам в одиночку…
Принц, бледный и вспотевший, кивнул и поднялся по ступеням в дом Сяо. Сюаньжень же, принюхавшись к ветру, с неудовольствием бросил Ван Шэну, что запах ведет в квартал Даочжен. Ван Шэн побледнел.
В этом квартале жили они сами.
Глава 59. «И». 頤 Кормление
Отбрасывая чудесную черепаху, созерцаешь движение челюстей.
Кормление с самой макушки. Трактаты сброшены на большой холм.
Щеки трясутся. Кормление до самой макушки.
Взгляд тигра пристальный и жадный, его устремления быстры.
Основы жизни сотрясаются.
Для кормления есть причины.
Уже светало. В окнах их дома было темно, вокруг царила тишина, хотя в курятнике, находящимся под неусыпной заботой Сюли, медленно просыпались куры, а любимец Сюли, петух Сяо Цин, уже взлетел на ограду и готовился, приветствуя рассвет, огласить окрестности звонким криком.
— Сяо Лян была здесь, — уверенно бросил Сюаньжень, принюхиваясь. — Тот же запах яда и мускуса.
— Боги! А где Сюли?
— Тоже здесь. За воротами её запаха нет. Но и Сяо Лян отсюда не выходила.
— Странно…
В эту минуту Сяо Цин запел на заборе, и вскоре на веранде появилась Сюли.
— Слышу-слышу, Сяо Цинчик, сокровище моё, сейчас лисонька тебя покормит, — сладко пропела она, и тут заметила мужа и Ван Шэна, — О, вы только что пришли? И где это вы шлялись всю ночь? Что-то стряслось?
— Как и ожидалось, убиты три первые красавицы Чанъани, дорогая жёнушка. Учитывая, что ты — четвертая в этом списке, мы были обеспокоены твоей безопасностью: ведь сюда нас привел запах убийцы.
Сюли кивнула.
— Смесь яда гадюки и мускуса? Знаю, знаю… Так она убийца, да? Цып-цып-цып! — Сюли чашкой набрала в хранилище зерна и рассыпала его по двору для кур.
— Ты видела её, сестрица Сюли? — Ван Шэн был ошарашен.
— Конечно, видела. Дурочка пришла под видом служанки из торгового дома Люя, и давай заливать, что принесла платья на примерку. И зовёт меня в спальню и платья в руки суёт. А вонь от самой идет такая, что хоть нос затыкай! Ну, хорошо, думаю, погляжу, что ты задумала. И тут она пытается броситься на меня с какой-то колотушкой, да прямо в лицо ногтями метит. — Сюли метнула ещё жменю пшена курам. — Ну не дура ли, а?
— И что дальше было?
— А ничего. Что могло быть-то? Обернулась я лисой девятихвостой и когтями её с размаху по уху — хлобысь! По морде — хрясть! Хрясть! Хрясть! Она как завизжит! И с копыт долой. И тут вылез из неё дух тощей монастырской крысы! Да ещё, видимо, в подвале монастыря провонялась эта бестия благовониями. И благоухает мускусом, гадина мерзкая. А я запах мускуса, ясное дело, недолюбливаю. И тут эта тварь меня разглядела, да как кинется бежать! Да только от меня не убежишь! Схватила я её и придушила.
— А девица где?
— Лежит в обмороке на веранде. Сяо Цинчик, цып-цып-цып, мой золотой, иди сюда, покушай отборных зернышек! — Сюли поманила к себе петуха, и тот тут же слетел к трапезе.
Сюаньжень бросил утомлённый взгляд на Ван Шэна.
— Что делать будем? Ты уже на ногах еле стоишь. Иди спать, а я оттащу мерзавку в Судебный магистрат и запру в каталажку, расскажу Сю и Ли о произошедшем и вернусь. Дело-то, получается, раскрыто. Потом тоже отосплюсь.
— Хорошо, — Шэн подлинно засыпал на ходу.
— И куда
