Крик полуночной цикады - Ольга Михайлова

— Он прекрасно знает, что я и слова ему поперёк не скажу.

— А мне он не отец, и я по приезду в столицу выскажу ему всё. Ведь он не только вас хотел выставить дураком, но и нас…

— С него всё, как с гуся вода. — Гао замялся. — Однако, если вы столь прозорливы, не поможете ли мне разобраться с одним делом?

Сюаньжень улыбнулся и ответил, что их командировка рассчитана на три дня и время у них ещё есть.

— Сложное дело?

— Да это пока и не дело вовсе: я не хочу давать ему ход. Просто странно все… У меня есть казначей, Сяо Ю. Человек в годах, разумный и степенный. У него есть удивительный дар: он легко перемножает в уме трехзначные цифры. Сами понимаете, насколько удобно иметь такого умника рядом. Я весьма ценил его за способности и считал весьма приличным человеком: он, подобно Минь Цзыцяню, был сыновне-почтителен, три года соблюдал траур по деду, потом ещё три года — траур по отцу и наконец — последние три года носил траур по матери. При этом я дозволял ему не удаляться во время траура со службы: чтобы заменить его, мне требуются три человека.

Однако месяц назад на складе, за который отвечал Сяо, была выявлена значительная недостача риса. Сяо Ю не мог объяснить, что случилось: за двадцать лет его службы такое было впервые. Я не стал поднимать шум, подумав, что его просто подставили. Однако невесть с чего вдруг прибыла проверка из Чанъани и недостачу обнаружили. Я был вынужден препроводить Сяо Ю в заключение, но по-прежнему не верю в его вину.

Если я прав, то подставить Сяо Ю могли трое: помощник казначея Лю Синь, который в случае его отставки или смерти займёт его место, и два счетовода — Цинь Вень и Хуа Жун. Один их них тоже должен продвинуться в случае ухода Сяо на одну ступень. Цинь — опытный человек в годах, Хуа ещё довольно молод, но в работе настойчив и прилежен, и ни в чём дурном не замечен. При этом, разумеется, все они отрицают свою причастность к пропаже и твердят, что они тут совершенно ни при чём.

Я провёл обыски в их домах, досмотрел и дом Сяо. Нигде нет и следов пропажи. Сейчас я неожиданно подумал, не папочка ли тут снова подшутил надо мной, но, как вспоминаю, его не было тогда в Учжоу, и если бы он вдруг появился на складе — его заметили бы и доложили мне. Если ваши таланты столь велики… — Гао Гуанцин не договорил, но умолк, послав Ченю Сюаньженю лестную улыбку.

Ван Шэн тоже улыбнулся. Для Ченя Сюаньженя эта задачка была на один лисий зуб.

— Давайте пройдемся до казначейства ямыня, и там, на месте во всем разберёмся. Если это кто-то из них, мы легко поймем, что произошло.

— Вы уверены?

— Виноватый и невиновный непохожи друг на друга…

В канцелярии, среди запыленных свитков и конторских книг сидели трое. Дневное солнце золотило квадраты деревянного полы и играло танцевавшими в лужах света мельчайшими пылинками. Пахло застарелой холстиной, потом, свежей тушью и сухими травами. Гао Гуанцин сказал служащим канцелярии, что люди из Имперского судебного магистрата намерены установить истину в деле недостачи на складе.

Ван Шэн внимательно смотрел на троих подозреваемых, пытаясь интуитивно понять, кто из них виновен. Однако интуиция ничем не помогала: все трое подняли от бумаг и расчётов усталые, немного осоловевшие от жары лица, и угрюмо кивнули. Лю Синь был полноват, лицо его лоснилось от пота, Цинь Вень, напротив, был сухощав и высок, а Хуа Жун был молод и довольно смазлив.

— Допросите их сами…

Сюаньжень усмехнулся, подошёл к каждому и, не задавая ни единого вопроса, просто постоял рядом с каждым пару секунд. Потом вернулся к Гао Гуанцину и попросил проводить его к Сяо Ю.

Удивлённый Гао пожал плечами и повел Ченя и Вана в темницу ямыня, где находился Сяо.

Там, к его изумлению, Сюаньжень тоже не задал арестованному ни одного вопроса, но, подойдя к нему вплотную, с минуту оглядывал его. Потом вздохнул, бросил жалостливый взгляд на Сяо, и пошёл к выходу.

Вернувшись в кабинет Гао, Сюаньжень плюхнулся на место, с которого поднялся четверть часа назад, и сказал, что знает, где недостача, однако ему нужно допросить самого Гао.

— Я к вашим услугам, — Гао был всерьёз заинтригован, — но почему вы не допросили никого из них?

— Что за смысл задавать им вопросы, когда я заранее знаю ответы? Хотя под пыткой, вы, несомненно, узнали бы кое-что интересное, но чтобы получить верный ответ, надо задать правильный вопрос. И его мне лучше всего задать вам.

— Слушаю.

— Вы сказали, что Сяо Ю был хорошим, почтительным сыном и соблюдал траур по всем родственникам. В годы траура нельзя жениться. Стало быть, он женился поздно? От него пахнет женщиной.

— Женщина? Да, Сяо женился пару лет назад, ему сосватали молодую девицу из дома Му.

— Ясно, а теперь объясните мне, почему запах девицы из дома Му исходит не только от Сяо Ю, но и от Хуа Жуна?

Гао Гуанцин закусил губу, почесал ухо и медленно проговорил.

— Вы хотите сказать, что супруга Сяо — любовница Хуа Жуна?

Сюаньжень пожал плечами.

— А вы можете как-то иначе объяснить, почему от двух мужчин разит одной женщиной?

Гоа задумался.

— Супруга Сяо часто приносила ему обед в контору и там могла познакомиться с Хуа Жуном. Он моложе Сяо на полтора десятка лет и довольно привлекателен. Возникла ли связь? Не исключено, хоть я ничего такого не замечал, однако на людях никто с чужой женой и не любезничает. Но что это нам даёт?

— Судя по лицу этого Хуа Жуна, он обыкновенный влюблённый дурачок, а вот на супругу Сяо, думаю, посмотреть вам будет любопытно. Уверенно скажу, что план подставить Сяо разработан его супругой, и недостача, если таковая ещё не продана на сторону, обнаружится в доме Му.

— Но вы же ни разу не видели Му Дань! Откуда вы знаете, что это её рук дело?

— Наши чувства и намерения тоже имеют запах. Запах этой женщины — безжалостная низость. Ей просто надоел Сяо, она хочет избавиться от старого мужа, однако я не думаю, что её цель — Хуа Жун. Такие женщины всегда стремятся повыше, но их душевный склад не привлекает по-настоящему глубоких и умных людей, и они довольствуются простецами, уделяя только внимание тёплому стойлу