Убежище - Нора Робертс
Она взяла Ноя за руку.
– Мы с Ноем встречаемся.
Она увидела, как на лице отца промелькнуло удивление и, возможно, легкое огорчение.
– Дай мне минутку. Новая территория. «Встречаемся» означает… означает…
– Папа, мне уже восемнадцать.
– Верно. Это случилось. Что ж, похоже, ланч теперь просто необходим. Мне нужно время, чтобы устроить Ною допрос с пристрастием. – Он издал предупреждающий звук, когда Кейт открыла рот, чтобы возразить. – Это моя работа. Я просто прикидываю, как сподручнее ее выполнить. Лили, ты сказала, что твое любимое заведение всего в нескольких кварталах.
– Да. Очень приятная прогулка.
Эйдан одарил Ноя широкой улыбкой.
– Для некоторых из нас.
Позже, отведя Ноя в сторонку от остальных, Кейт закрыла лицо руками.
– Прости!
– Нет, это круто. Это странно, но это круто. Поначалу было немного страшно. Нет, очень.
Он провел рукой по лбу, как будто вытер пот.
– А он уже сказал, как именно собирается со всем разобраться? Твой старик быстро учится. Он вытянул из меня всю историю моей жизни раньше, чем мы дошли до ресторана. И он спросил: «А что дальше?» – и я ответил: «А, ну, я хочу продвинуться до главного танцора, получать роли со словами и, чего уж там, хочу играть главных героев».
– Так и будет.
– Я собираюсь работать в этом направлении. В любом случае он убедил меня в том, что обрушит гнев всех богов на любого, кто обидит его дочь.
Поскольку она и сама слышала, как отец это сказал, она схватила Ноя за руку и сказала:
– Они хотят меня защитить.
– Все в порядке, я понимаю и сказал, что не делаю людям больно, особенно тем, которые мне дороги. Мне кажется, он это оценил. Думаю, под конец я ему даже понравился.
– Ты отлично справился. – Она поцеловала его, чтобы доказать это. – И мне жаль, что я не могу пойти к тебе.
– Сейчас это выглядело бы странно. И даже как-то неуважительно. Кроме того, я думаю, что мне нужно время, чтобы прийти в себя после допроса.
– Можешь утешать себя тем, что я на очереди. – Она оглянулась. – Хотя, возможно, все уже позади.
– Напишешь потом?
– Обязательно. Увидимся завтра за кулисами, а когда поднимется занавес, я буду сидеть по центру в первом ряду.
Переступив порог квартиры, она моментально поняла, что бабушка с дедушкой очистили территорию. На балконе в одиночестве сидел ее отец.
Она вышла к нему и села рядом.
– Я люблю тебя, Кейтлин.
– Я знаю, пап. Я знаю. Я люблю тебя.
– Какая-то часть меня всегда будет видеть в тебе маленькую девочку. Это нормально, так и должно быть. И ты знаешь, почему я хочу тебя защитить.
– Да. И мне нужно, чтобы ты знал, что я потихоньку начинаю справляться с этой задачей.
– Это ничего не меняет. Я не собираюсь притворяться, будто меня не беспокоят эти звонки, или признавать, что больше не могу укутать тебя и оградить от всего.
– Я знаю, что поступила глупо, но, если это случится снова, я не повторю своих ошибок. Не только потому, что я дала вам с дедушкой и бабушкой слово, но и потому, что не позволю какому-то безликому придурку снова напугать меня до полусмерти.
Нью-Йорк пошел мне на пользу, – продолжила она. – Мне удалось дистанцироваться, не от тебя. А от всего остального. Я запаниковала, потому что сперва решила, что звонит Ной, я еще дремала.
– Первый звонок раздался, когда ты спала и рядом никого не было.
– Да, но это логично. Поздней ночью люди более уязвимы. Кто бы это ни был, у него было преимущество. Я не позволю ему его сохранить. Между звонками прошли месяцы, и если он ничего не добьется, то звонки прекратятся.
– А если нет?
– Тогда я скажу тебе. Обещаю.
– Ты скрыла от меня не только звонки.
– Дочери немного неловко рассказывать отцу о своем парне, с которым она связана. Ты познакомился с ним. Пообщался и теперь знаешь, какой Ной хороший.
Эйдан ненадолго замолчал и просто постукивал пальцами по подлокотнику.
Наконец сменил гнев на милость.
– Похоже, так оно и есть. Он также может поддержать разговор, как мне показалось, знает, чего хочет от жизни, и придерживается трудовой этики. Но мне все еще хочется гнать его поганой метлой.
– Папа! – Она фыркнула от смеха. – Да ладно тебе.
– Возможно, это меня немного успокоит… – Он повернулся к Кейт. – Я не спрашивал у него, потому что вопросов и так было много. Как давно вы встречаетесь?
– Пару месяцев.
– Ты влюблена в него?
– Похоже на то. Я знаю, что с ним я счастлива. Он вернул меня в танцевальный класс, а ведь я уже забыла, как мне нравилось танцевать. Я хожу на занятия в Нью-Йоркский университет не из-за него, но думаю, он придал мне уверенности. Приятно иметь нормальную жизнь.
Он смотрел на нее и кивал, а потом перевел взгляд на панораму города.
– Мне было нелегко отпустить тебя в Нью-Йорк. Но я без труда признаю, что ты была права. Тебе это пошло на пользу.
– Это не значит, что я не скучаю по тебе и дедушке. И Консуэле. Я скучаю по садам и бассейну. Я и правда очень скучаю по бассейну. Но…
Она встала и подошла к стене.
– Мне нравится гулять где захочу, встречаться с друзьями за чашечкой кофе или ходить по клубам. Нравится ходить по магазинам за джинсами, обувью, да за чем угодно. Время от времени кто-нибудь смотрит на меня и говорит, что я им кого-то напоминаю. Но на самом деле никто не обращает внимания.
– Скоро выходит твой фильм. Все может измениться.
– Не знаю. Посмотрим. Надеюсь, что не сильно и ненадолго. В любом случае я не чувствую себя так… уязвимо, что ли.
Она повернулась к нему и с улыбкой сказала:
– Я стала тверже.
У Шарлотты было все. Она заполучила до неприличия богатого, снисходительного жениха, который считал ее самой очаровательной и восхитительной женщиной в мире. Секс не был проблемой – несмотря на его возраст, у него был свой стиль. Кроме того, сделка того стоила.
Она жила в самом большом особняке Холмби-Хиллз, площадью пять тысяч квадратных метров, с мраморными стенами, двадцатью спальнями, бальным залом, двумя столовыми – в большой стоял изготовленный по специальному заказу стол из зебрано на восемьдесят персон – и кинотеатром на сто мест. У нее была собственная гримерка, гардеробная, примыкавшая к двум комнатам-шкафам и третьей комнате, где стояла ее обувь.
Ее драгоценности – Конрад ее баловал – хранились в сейфе.
На без малого двадцати пяти тысячах квадратных
