Крик полуночной цикады - Ольга Михайлова

Глава 40. «Мэн». 蒙 Невежество

Развитие недоразвитого.

Благоприятно привлекать к делу приговоренных к казни.

Освобождение рук и ног от колодок.

Стеснение от недоразвитости.

Не благоприятствует быть разбойником.

Благоприятствует тому, чтобы справиться с разбойником.

Сюаньжень удивился. Вор проскальзывал туда, куда не пролезла бы и кошка? Взбирался по отвесной стене высотою пару чжанов? Проникал сквозь закрытые окна и бесшумно передвигался скрипучим доскам пола?

— Он что, лис или призрак? — тихо поинтересовался он у Шэна.

— Лису не нужны золотые блюда и серебряные подсвечники, он не возьмёт женские безделушки и шелковые мужские халаты, а призрак никогда не заинтересуется императорскими чайными сервизами и вазами эпохи Хань, — уверенно ответил Ван Шэн, читая список украденного. — Но есть странности. По списку ворованных вещей ясно, что вор или имеет очень хороший вкус, или хорошего наводчика. Он берёт только дорогие вещи, однако помимо этого, он прибирает к рукам и какую-то странную мелочевку. В доме семьи Дун он забрал, помимо антикварных вещей и редких карт, хранившиеся в архиве, ещё еду и жбан вина, а у семьи Лань украл, кроме старинного оружия, ещё и постельную подушку и одеяло.

— Такое ощущение, что он впрямь действует по чужой наводке, но одновременно удовлетворяет какие-то собственные мелкие нужды, — согласился Сюаньжень.

— Да, похоже на то. И тогда хороший вкус не у вора, а у наводчика. Однако, подумай, кто вхож в такие дома, чтобы натравить на них воров?

Шэн и Сюаньжень переглянулись. Этот человек должен принадлежать к высшей знати.

Сюаньжень поднялся и обратился к Сю Баню.

— Мы можем побывать в семье Дун или Лань?

Начальник магистрата смутился.

— Думаю, нас скоро вызовут во дворец, на место последней кражи.

Ван Шэн спросил.

— Если точно известно, что вор — Му Тяньцзы, почему он до сих пор не объявлен в розыск?

— Точно ничего не известно. У вора удивительная пронырливость, и выбирает он самые богатые дома. Все ограбления совершены за минувшую неделю. Ограблены семь знатных семейств. Вчера кражу обнаружили в императорском дворце. Пока они не знают даже, один ли вор всё это делает?

Через полчаса они вчетвером, ибо к ним присоединился Ли Женьцы, действительно были препровождены отрядом дворцовых стражей в павильон Росного рассвета. Встретивший их евнух Цинь Луань был мрачен и угрюм, а начальник ночного караула Тан Мин выглядел так, словно не спал три ночи.

— Что пропало и когда?

Евнух только приложил палец к губам и показал главами на двери павильона. Заговорил он только тогда, когда они переступили порог и закрыли за собой двери.

— Здесь хранились вещи прежнего императора, его книги и письменные принадлежности, которые не были отобраны для его усыпальницы. Не хочу сказать, что оставшиеся вещи были дешевы или повреждены, просто они не попали в похоронный реестр. Пропали несколько ваз и дорогих чернильниц. Однако они могли представлять интерес только для коллекционеров, ибо не отличались высокой ценой, но эти вещи были преподнесены послами императору Жуйцзуну в подарок и он пользовался ими. Но самое печальное, что пропали две его личные печати.

Сюаньжень, Женьцы и Шэн быстро переглянулись. Личные печати прежнего императора? Они могли быть взяты как для коллекций, так и для подделки документов минувшего царствования, и последнее было куда более вероятным. Но едва ли кто-нибудь решился бы на искажение официальных бумаг царствования, существовавших во множестве копий, а вот переписать, скрепив старыми печатями жалованные грамоты частных семейств, было вполне возможно. И чтобы такая вещь привлекла уличного или лесного воришку?

Брови Ли Женьцы взлетели.

— Лицо заказчика вызывает у меня большой интерес…

Сюаньжень принюхался. Совершая кражу, вор ненадолго задерживался в помещении и многих предметов касался руками — взламывал ящики и сундуки, трогал одежду и мебель. Вещи, в особенности из шелковых тканей, впитывали запах вора и способны были продолжительное время его удерживать. Теперь Сюаньженю для опознания таких запахов достаточно было одного вдоха. Тут подлинно царили многие ароматы: от застарелой туши и выдохшихся благовоний до пыли ковров и сажи старых кадильниц, но запах вора был очень характерным, и напоминал запах сала, сена, свечного воска, конского навоза и мышей.

— Мне надо побывать на месте остальных ограблений, — сказал Сюаньжень, — только тогда я смогу сказать, один ли вор действует во всех случаях. Потом надо поймать его и вытрясти имя наводчика.

— Вы справитесь один, Чень? — спросил Сю Бань.

— Нет, мне понадобится помощь Шэна.

Ван Шэн удивился. Он считал, что в подобных делах он совершенно бесполезен. Но молча поднялся и пошел вслед за Сюаньженем.

— Зачем я тебе?

— В деле появились некоторые странности. Вор — обычный человек, он не лис и не призрак. Могу предположить, что он бывший акробат: его запах в павильоне шел от верхних полок, но на полу не было следов передвинутой мебели. Значит, он подпрыгнул на стол и дотянулся до полок. Ещё. Он нищий, похоже, действительно, не так давно начал разбойничать. Судя по его запаху, он ночует где-то возле конюшен и не мылся уже месяц. Но на месте преступления не осталось ни одного запаха его страстей и эмоций. Больше того — там даже страха нет. Нет и алчности. Но что это за вор, который не жаден и не нервничает?

— Ты уверен?

— Абсолютно.

— И ты предполагаешь, что им управляет мёртвый дух?

— Нет, я не чувствую запаха покойника. Им управляет живой. Сейчас навестим дом Дун и семейство Лань, и если запах тот же — поймаем его.

— Но не лучше ли было искать от императорского дворца?

— Вовсе нет, там придётся карабкаться на виду у всех через стены, а отсюда по темноте пойдём по запаху напрямик. Я схвачу его, а дальше тебе надо вселиться в него и посмотреть, кто там такой умный…

Ван Шэн только вздохнул. Бестрепетное мужество Ченя Сюаньженя он знал, но неколебимая уверенность дружка в удаче производила странное впечатление. Сюаньжень, похоже, просто не понимал, что существуют опасности, провалы и неудачи.

— Хорошо, пошли по ограбленным семействам.

Визиты в дома Дун и Лань показали, что и тут побывал ночной посетитель императорских покоев, и из дома Лань Сюаньжень сразу же повернул к Павильону Зуба Будды, расположенному в монастыре, где сдавшие экзамен по весне часто наслаждались «вишневыми пиршествами», миновал даосское аббатство и оказался возле Государственного монетного двора.

— Странно. Тут он стоял почти целый день, — с удивлением отметил Сюаньжень.

— Наблюдал за монетным двором?

— Возможно, притворялся нищим и просил милостыню. Но пошли дальше. След ведет на восток.