Крик полуночной цикады - Ольга Михайлова
— Небо! Ну почему мне это совсем не интересно? Что со мной не так, а? — вяло пробормотал Ван Шэн.
— Что, хочешь домой, к дорогой женушке под тёплый бочок?
— Да! Хочу и ничуть не стыжусь этого! Тем более, тут сквозняк! И я голоден.
Сюаньжень вздохнул.
— Может, ты и прав, но в любом случае, Шэн, нам придётся поработать. Подожди-ка…
Сюаньжень бесшумно подкрался к вору и дунул ему в лицо. Тот обмяк.
— Что ты сделал?
— Усыпил его, — Сюаньжень быстро обыскал вора и вытащил из его рукава печать императора. — Так, держи его на моей спине крепко, и сам не свались…
— Но куда мы?
— В Судебный магистрат. Я ещё до похорон Сунь Цзуна взял у него все ключи. Сунем этого Проныру в наш подвал. Он не проснётся сутки. Ты посторожишь его до утра, потом я вернусь, и мы отправимся домой.
— А ты всё-таки решил сунуться в Западный дворец?
— Любопытство, Шэн, это не грех, а свидетельство пытливости духа.
Ван Шэн только вздохнул. Он понимал, что спорить глупо: если Лисяре что-то втемяшилось в его лисью башку, кочергой оттуда этого уже не вышибить. Шэн посадил спящего мертвецким сном воришку перед собой, схватился за загривок Лиса, и они снова понеслись под полной луной обратно в центр города. Едва они оказались в магистрате и заперли спящего вора на замок, Сюаньжень снова обернулся лисом и исчез. Ван Шэн вздохнул, решил нагреть чайник и успокоиться, выпив чаю.
Между тем Сюаньжень в мгновение оказался в Западном дворце и, руководствуясь рассказом Шэна, нашёл потайную комнату императора. Он не взял с собой огниво, как предписывал вору господин Сюэ, но, используя лисьи огни, легко нашёл синий рескрипт на одной из полок. Развернув свиток и углубившись в него, Лис плотоядно улыбнулся, потом вытащил все остальные свитки и внимательно пересмотрел их, затем вернул их на полки и прикоснулся к каждому когтистой лапой.
Все свитки на полках стали синими.
Глава 42. «Куй». 睽 Разлад
Потерянную лошадь не догнали, вернулась сама.
Встретишься со злым человеком, но беды не будет.
Увидишь, как тащится телега, ее тянет бык.
У погонщика отрезан нос и заклеймен лоб.
Не в твоей власти начало, но в твоей власти конец.
Увидишь свинью, спина которой испачкана глиной и грязью.
Увидишь нагруженную демонами телегу.
Дальше Сюаньжень совершил непростительную ошибку. Он осторожно вышел из комнаты, миновал тайный ход, слился с дворцовой стеной, пропустил патруль, перемахнул через стену, и промчался по городским крышам до Имперского Судебного магистрата. После чего, не глядя, просочился внутрь и … плюхнулся прямо на заваренный Ван Шэном чайник, в результате чего ошпарил себе кипятком хвост.
Самое же обидное было не дождаться ни слова сочувствия от друга Шэна, который не только не пожалел хвост Сюаньженя, но и высказал несколько нелестных слов по адресу наглых лисиц, которые ломятся через стены и бьют чайники, вместо того, чтобы бдительно смотреть себе под лапищи и соблюдать осторожность!
— Да полно тебе, Шэн! Знал бы ты, что я раздобыл… — Сюаньжень вытащил из рукава синий свиток.
— Ты ещё и стащил его?
— Такую вещь нельзя было оставлять там.
— И что это?
— Это настоящее сокровище. Во второй год эры Каньюань, как раз через год после смерти принцессы Тайпин, наш нынешний император ликвидировал Имперскую Тайную службу, которая действовала со времен императрицы У Цзэтянь и особенно активно усердствовала при императрице Вэй. Так вот это последний годовой доклад этой самой службы. Здесь изложены прегрешения всех чиновников двора, добытые службой в результате многолетней слежки. Конечно, этому свитку семь лет. Иные чинуши были казнены во время переворота, иные умерли или в отставке, однако некоторые ещё здравствуют. Имея этот свиток, наш Сюэ вполне мог шантажировать добрую сотню человек, а мог и управлять ими…
Ван Шэн напрягся.
— Надеюсь, сам ты из чужих грехов прибыль извлекать не собираешься?
— Нет, для нас этот свиток может послужить разве что охранной грамотой и справочником, однако моё желание поближе познакомиться с господином Сюэ теперь просто непреодолимо.
— Уже светает. Ты обещал, что мы после твоего возвращения вернёмся домой. Не забывай: я не ужинал и не завтракал, кроме того, Юншэнь и Сюли будут волноваться. Мы невесть где пропадали целую ночь!
Сюаньжень снова стал воплощением бодхисатвы: он полностью признал правоту дружка, выразил глубочайшие сожаления, что причинил ему столько беспокойства и принёс отдельные извинения за разбитый чайник. Однако чем большее раскаяние изъявлял Сюаньжень, тем больший скепсис проступал на лице Ван Шэна.
— Сюаньжень, ты вёл себя вероломно и вышел у меня из доверия!
— Я хочу снова войти туда и в доказательство, как и обещал, вернусь с тобой домой, успокою женушку и позавтракаю. Пошли!
— Постой, а что делать с вором? Сейчас придут все чиновники магистрата и …
— Шэн, да ты, как я погляжу, совсем заработался… Сегодня праздник. Пятый день пятой луны.
— Небо, я совсем забыл…
В пятый день пятого лунного месяца в память поэта Цюй Юаня, жившего в государстве Чу в период Сражающихся царств отмечался Праздник Лодок-драконов. Знаменитый своим патриотизмом, Цюй Юань безуспешно пытался предупредить правителя и народ о воинственности соседнего царства Цинь. Когда циньский генерал Бай Ци взял столицу Чу, поэт написал своё последнее произведение «Плач о столице Ин» и утопился в реке Мило. Люди, любившие поэта, тут же отправились его искать: одни гребли на лодках, другие били в барабаны, третьи бросали в воду шарики риса, чтобы рыбы или водяной дракон не съели тело поэта, но всё было тщетно. Уже после трагедии друзья поэта рассказали, что его дух явился к ним и рассказал, что его тело съел речной дракон. С тех пор возникла традиция в пятый день пятого лунного месяца чтить память погибшего поэта, устраивая гонки на драконьих лодках и готовить цзунцзы, блюда из клейкого риса, завернутого в листья и отваренного.
— Так что будем делать с вором?
— Хочешь покатать его на лодках? Он спит, это лисий сон, ему снятся прекрасные сны с
