Убежище - Нора Робертс
– Я уже принял такое решение, мама. И оно не изменилось. Нет.
Она наклонилась к нему.
– Владение, эксплуатация, управление ранчо, забота о животных, зависимость от урожая – это достойная жизнь, Диллон. Она нелегка и требует физических затрат. Мы подталкивали тебя к поступлению в колледж не только образования ради, хотя и оно важно. Мы хотели, чтобы ты увидел что-то новое, попробовал что-то новое. Вышел из нашего мира и посмотрел, что там.
– Хотели вытащить тебя из семьи, где всем заправляют две женщины.
Джулия улыбнулась матери.
– Да, и это тоже. Я знаю, мы знаем, что ты любишь это место. Но я не могу допустить, чтобы, кроме этого места, ты больше ничего не знал. Ты сейчас общаешься с людьми, которые приехали из разных мест, имеют другие взгляды, другие цели. Это возможность для тебя исследовать новые перспективы, потенциал за пределами ранчо.
У него в животе возникло неприятное ощущение, и он медленно глотнул колы, чтобы унять его.
– Ты хочешь чего-то другого? Ты собираешься сказать, что продаешь ранчо?
– Нет. Нет, боже. Я просто не хочу, чтобы мой сын, лучшее, что я когда-либо принесла в этот мир, ограничивал себя, потому что ничего толком не видел.
– С учебой все хорошо, – осторожно сказал он. – Некоторые предметы оказались намного интереснее, чем я думал. Не только курс по управлению ранчо. Мне нравится тусоваться и говорить о политике и о том, что не так с миром. Даже если большая часть этих разговоров – чушь собачья, это интересная чушь собачья. Так я узнаю взгляды окружающих. Вижу, что изучают остальные, над чем работают и не могу не восхищаться этим. Но… утром я какое-то время просто стоял на улице. Просто смотрел и чувствовал. Я никогда не буду счастлив, находясь где-то в другом месте и занимаясь чем-то другим. Я знаю, чего хочу. Я продержусь и получу диплом, но только потому, что это поможет мне стать хорошим управляющим. Это то, над чем я работаю, потому что это то, чего я хочу.
Джулия откинулась назад.
– Твой отец любил это ранчо, и он бы отдал ему все, что мог. Но оно никогда не было для него всем, в отличие от меня. И мне кажется, что в этом ты похож на меня. Так что ладно.
Когда она встала и вышла из комнаты, Диллон хмуро посмотрел ей вслед.
– Это все?
– Нет. – Мэгги внимательно смотрела на него. – Ты хорошо говорил, мой мальчик. Она знает, да и я знаю, что слова шли от чистого сердца. Когда ты уезжал в колледж, твое «я хочу ранчо» казалось скорее импульсивным проявлением упрямства.
– Сейчас я хочу ранчо даже больше, чем тогда.
– Это верно. – Она ткнула пальцем в его плечо. – Потому что две женщины выпихнули тебя в колледж.
Она улыбнулась, когда вернулась Джулия:
– А вот тебе и награда за то, что не повел себя как придурок.
Сев, Джулия положила на стол какие-то бумаги.
– Когда ты закончишь колледж, тебе будет за двадцать, а мужчина в таком возрасте не должен жить в доме с матерью и бабушкой. У него должен быть свой угол, возможность быть независимым.
– И ему не придется говорить девчонке, с которой хочет переспать, что живет с мамой, – вставила Мэгги.
– Так ты выгоняешь меня из дома?
– В некотором роде. Мы все работаем на ранчо, мы все живем на ранчо, но… – Джулия развернула бумагу. – Мы обсуждали варианты до посинения, и этот кажется нам наиболее подходящим.
Диллон изучил чертежи, очевидно выполненные профессионально, поскольку в углу он заметил штамп архитектора. Он узнал конюшни, но сбоку от них на рисунке была изображена пристройка.
– Милый маленький домик, – объяснила она. – В отдалении от главного дома для уединения, но близко, чтобы вернуться домой. Тут изображен первый этаж, он включает в себя две спальни, две ванные комнаты, гостиную, кухню, прачечную.
– Холостяцкая берлога, – подмигнула Мэгги.
– Хорошие окна, небольшое переднее крыльцо. Это предварительный план, поэтому мы еще можем что-то изменить.
– Это здорово. Я… Я не ожидал… Вы не обязаны…
– Обязаны. Тебе нужно собственное жилье, Диллон. Я рада, что оно будет здесь, я рада, что ты сам этого хочешь, но тебе нужно собственное жилье. И когда ты заведешь семью, когда в далеком-далеком будущем я стану бабушкой, мы поменяемся местами. Мы с бабушкой переедем в маленький домик, а ты – в этот. Ты хочешь работать на ранчо. Я верю тебе. Это то, чего мы с бабушкой хотим для всех нас.
Он почувствовал то же, что чувствовал, стоя на улице перед завтраком. Абсолютное счастье.
– А я смогу приходить на завтраки?
Решив, что это лучшее Рождество в его жизни, Диллон вышел на улицу с намерением оседлать Комету и осмотреть забор. Позже он отправится в город, встретится с друзьями за пиццей, наверстает упущенное.
На ходу он вытащил телефон и прочитал входящее сообщение. Имоджин.
Блин, блин, блин, он забыл написать ей и пытался придумать хороший ответ, пока собаки усердно пытались загнать его обратно в дом.
«Тоже скучаю по тебе. Извини, мама созвала семейное собрание, и оно только что закончилось».
Что еще? Он задумался. Надо написать что-то еще.
«Держу пари, в Сан-Диего тепло. Если ты тусуешься у бассейна, пришли мне фотографию. Не слишком веселись там без меня!»
Он отправил сообщение, надеясь, что этого будет достаточно. Через несколько секунд телефон снова просигналил. Селфи Имоджин, с калифорнийскими светлыми волосами, большими карими глазами и этим… Господи, этим телом в очень, очень крошечном бикини.
«Тебе разве не хочется оказаться здесь?»
Боже.
«Извини, ты что-то написала? Кажется, я на секунду отключился. Думаю, ты знаешь, о ком и о чем я буду думать весь день. Скоро созвонимся, надо работать».
Он снова посмотрел на фотографию и издал тихий стон. Она нарочно чуть надула губы для фотографии, потому что знала, что это ему нравится. Но когда он попытался представить ее на ранчо, рядом с собой, даже с помощью фотографии у него ничего не вышло.
Собаки насторожились за несколько секунд до того, как он услышал звук подъезжающей к ранчо машины. Он сунул телефон обратно в карман, сдвинул шляпу на затылок и стал ждать.
Он узнал одну из машин, которой Хью пользовался, когда приезжал в «Покой Салливана», – модный внедорожник, и, радостно ухмыляясь, свистнул собакам. Чтобы занять их, он бросил мяч высоко и далеко в противоположном направлении.
