Убежище - Нора Робертс
В то время как Кейт сосредоточилась на подготовке к съемкам, Шарлотта действовала по своей схеме.
Боже, как же ей не хватало камер, света и внимания. И неважно, любили ее или ненавидели, если она с прической и макияжем ждет своей очереди на ток-шоу.
Она снова в деле!
Она знала, как играть свою роль. В конце концов, у нее было семь лет, чтобы все продумать. Раскаяние в том, что она сделала, скорбь о том, что потеряла, слабая, призрачная надежда на второй шанс.
И тонкая грань, за которой она взвалила всю вину на Денби и Гранта.
Они лгали ей, запугивали до тех пор, пока она не совершила ужасную вещь.
Перед интервью для третьесортной газетенки, которая специализируется на сплетнях, но которая поместит ее фотографию на обложку, она внимательно осматривала свой шкаф. Ей нужна новая одежда, гардероб звезды, но в данный момент ей нужно держаться просто.
«Но не совсем серо», – подумала она, хмуро глядя на скудный выбор в маленьком шкафу в ужасном арендованном домишке. Простые, но скучные варианты, ничего кричащего.
Итак… черные легинсы (в тюрьме она тренировалась как одержимая, чтобы не потерять форму) и нежно-голубая туника с круглым вырезом.
Никаких ярких цветов.
Разложив варианты на кровати, она села за письменный стол (дом сдавался с мебелью), который она использовала в качестве столика для макияжа, включила свет на хорошем гримерном зеркале, за которое она выложила кучу денег.
Ей нужно будет загореть, но пока бледность как нельзя более кстати. Как только у нее появится свободное время, она над собой поработает. Ничего радикального, но морщины ей уже порядком надоели.
Помимо зеркала она потратилась на хорошие средства по уходу за кожей и косметику. В таком вопросе экономить не нужно. В тюрьме она немного подрабатывала, делая макияж другим заключенным в дни посещений.
Она потратила час, совершенствуя свое лицо. Чистый образ без макияжа требовал мастерства. Одеваясь, она репетировала и строила планы. Череда интервью и выступлений не продлится долго. Придется согласиться на один из сценариев, лежащих у нее на столе. Скудный выбор: два фильма должны будут выйти сразу на видеокассетах, а в третьем ей предлагали роль в слэшере категории «Б», где ее еще вначале разрывают на части.
Чушь.
Может быть, она сможет совместить оба фильма для видеокассет, чтобы поправить дела. Это подстегнет прессу. Нужно наладить связи. Если бы она могла найти мужчину, который помог бы ей с карьерой и вытащил из этой дыры, то она бы занялась верховой ездой.
Богатый старик, подумала она. Делов-то: спи с ним и живи как королева.
Но теперь она уже не сможет забеременеть, чтобы склонить другого мужчину к браку, – уже слишком поздно, даже если бы она и смогла уговорить себя еще на одного ребенка. Но секс, сдобренный щедрой лестью, обожанием и прочей ерундой, мог бы помочь. Она найдет кого-нибудь подходящего, на этот раз без всех этих липких семейных уз и назойливого внимания.
Но пока…
Нанося пробник духов на запястья и шею, она думала о Кейт.
Возможно, Шарлотта никогда не хотела ребенка, возможно, она видела в Кейт только инструмент для достижения целей, но она относилась к этой эгоистичной, неблагодарной девчонке как к принцессе.
Красивая одежда, подумала Шарлотта, выходя в крошечную гостиную с уродливым темно-синим диваном и отвратительными лампами. Прекрасная одежда, профессиональная няня. Няня, чтоб ее, эту Нину. Разве она не наняла лучшего дизайнера, чтобы он обставил ее детскую? Не купила милейшие сережки с бриллиантами, когда проколола уши этой соплячке?
Она совершила ошибку, это ведь даже не преступление, а ошибка, и теперь Салливаны попытаются выставить ее чудовищем.
Она взглянула на бежевые стены, подержанную мебель, улицу всего в нескольких шагах от входной двери.
В глазах заблестели слезы жалости к самой себе. Долгие годы она искренне верила, что хуже тюрьмы ничего быть не может – звук захлопывающихся дверей камер, запах пота и того хуже, черная работа, отвратительная еда.
Полнейшее одиночество.
Но разве это лучше?
Кейт провела несколько часов в закрытой комнате, и за это Шарлотта провела в камере семь лет, а сколько ей еще сидеть в этом ужасном доме?
Это нечестно, это несправедливо.
Она почувствовала, что погружается в депрессию, но тут услышала стук в дверь. Сморгнула слезы, изобразила мужественное, но печальное выражение лица, которое довела до совершенства.
И отыграла всю следующую сцену как надо.
Сидя в трейлере, Кейт налила два стакана газированной воды.
– Я так рада, что ты здесь, Дарли.
– Говорю тебе, у меня была встреча тут поблизости, и я подумала, что заскочу. Как дела?
Кейт, одетая в пушистый розовый свитер для следующей сцены, сидела с Дарли за маленьким столиком.
– Хорошо. Стив, он… ну, он просто потрясающий режиссер. Он может вытянуть из тебя все. Ребята, которые играют моих братьев, просто великолепны, особенно младший. Настоящие бунтари. И на этот раз у меня у самой появилась крутая лучшая подруга, которая заставляет меня смеяться на съемочной площадке и за ее пределами.
– Превосходно. – Дарли сделала глоток. – А теперь рассказывай, как дела, Кейт.
– Ой, блин. – Кейт откинулась на спинку стула и на мгновение закрыла глаза. – Роль хорошая, и, как мне кажется, я с ней справляюсь. Но моя… эта женщина высосала из меня всю радость жизни, Дарли. Работа меня не радует. Она продолжает раздавать интервью. Снимается для какого-то фильма, который выйдет на кассетах. Я помню, как ты мне однажды сказала, это часть сделки, но я не могу отключиться от этого. Меня сфотографировали, когда я сидела у бассейна.
– Голая?
– Ха-ха.
Дарли похлопала ее по плечу.
– Видишь, все могло быть хуже.
– Добрались и до съемок. Нам нужно было снять несколько сцен на природе, и кто-то слил их в сеть. Они толпятся, фотографируют и выкрикивают, что я совершила ошибку, подумав, что могу сходить в пиццерию с моими киношными братьями. Что хуже всего, один из них пристал к поварихе моего дедушки, милейшей женщине, когда она вышла на рынок. Он угрожал ей, Дарли, угрожал сообщить о ней в иммиграционную службу, если она не предоставит ему доступ ко мне. Она гражданка, гражданка США, но он ее напугал.
– Ладно, к черту все. Это уже не часть работы.
– Может быть, но даже на работе мне не дают забыть об этом.
– Не сдавайся, Кейт. Ты хороший человек, правда.
– Какая радость, – сказала Кейт и щелкнула пальцами. – Какая жесть.
– Все так. А сахар есть?
От
