Убежище - Нора Робертс
Она и не думала, что сегодня ее ожидает что-то еще.
Прогулки по пляжу, танцы в придорожном кафе, визит Джино – спасибо Лили, – который добавил дерзости ее прядям. Кейт воображала, что сегодняшний день оставит еще больше воспоминаний, и все из-за барбекю у Куперов. У нее было новое платье, которое она купила, когда они с Лили ходили по магазинам. Белый цвет на барбекю мог обернуться ошибкой, но платье выглядело таким свежим и летним, с развевающейся юбкой и лямками на спине…
Она надеялась, что ее вклад в виде пудинга с хлебом и маслом будет воспринят всеми как удивительная и сытная еда. Стоило поставить его в духовку, как она заметила через стеклянную стену отца, который направлялся к ней.
Открыв дверь, она крикнула:
– Как раз вовремя! Я ставлю в духовку пудинг с хлебом и маслом, и ты можешь отвлечь меня от беспокойства. Я откопала рецепт миссис Лири, но в последний раз я готовила пудинг, когда была подростком. И зачем только я выбрала блюдо, которое не делала уже десять лет?
Затем она увидела его лицо, и восторг предвкушения праздника испарился.
– Что? Что случилось?
– Ты не смотрела новости?
– Нет.
Ее пульс участился. Кто-то еще? Кто? Боже, она ведь только убедила себя, что все закончилось.
Стоя в дверном проеме, Эйдан взял ее за руки.
– Твою мать доставили на допрос в связи со смертью ее мужа.
– Но… Они же сказали, что это был сердечный приступ. Я знаю, Рэд снова стал ее подозревать, но старику было сколько, девяносто? И у него были проблемы со здоровьем.
– Похоже, ему немного помогли с сердечным приступом. У него в коктейле обнаружили дигиталис, смертельную дозу.
– Боже.
– Вот. – Он обнял ее за талию. – Давай присядем здесь. На воздухе.
– Кто-то убил его. Отравил его. Они думают, что она, но его смерть не связана с другими убийствами и нападениями. Это был его напиток? Не ее?
– Его, да. Очевидно, джин с тоником. Она пила шампанское.
– Но тогда… Это никак не связано. Она даже была не рядом, когда все случилось.
– Да. Хочешь немного воды?
– Нет, нет, папа, я в порядке. Это ужасно. Человек мертв, человек был убит, но я рада, что это не связано со мной. Кроме того, я думаю, что так все и было, – пробормотала Кейт. – Ее правда подозревают?
– В отчете говорится, что его смерть была признана убийством и что ее допрашивали. Больше я ничего не знаю.
– Папа. – Она сжала его руки. – Я понимаю, что никто из нас больше не может сказать, что знает ее, если вообще знал когда-либо. Но ты правда думаешь, что она на такое способна?
– Да.
«Без колебаний», – подумала она и закрыла глаза.
– Я тоже так думаю. Столько денег, а она, вероятно, не ожидала, что он проживет так долго. Просто слегка подтолкни его – разве ты не слышишь, как она об этом думает, – чем не выход? Или мы так думаем из-за того, что она сделала с нами?
– Я не знаю, детка, это выяснит полиция. Я не хотел, чтобы эта новость застигла тебя врасплох.
Она потянулась за браслетом, который не надела, поэтому просто сомкнула руку на запястье.
– Они уже вернулись к теме похищения, не так ли?
– Да, и в этом будет гораздо больше игры.
– Мне уже все равно. Боже, нет, мне не все равно. Из-за того, как это влияет на тебя, на дедушку, бабушку Лили. Как это расстроит Диллона и его семью. Скажи мне правду, папа. Я должна сделать заявление?
– Давай посмотрим, к чему все это приведет. Ее ведь могут оправдать, и довольно скоро.
– Ее могут оправдать, – согласилась Кейт. – Он никогда не забудется. Теперь она узнает, каково это, – тихо добавила Кейт. – Если она невиновна, она узнает, каково это, когда тебя преследует нечто, что ты не можешь контролировать.
Шарлотте хотелось разозлиться, прийти в ярость, но ярость не могла пробиться сквозь ледяной покров страха.
Они допрашивали ее. Правда, на этот раз у нее была целая армия адвокатов, лучших, которых можно было купить за деньги, но они вернули ее в тот ужасный день, когда Кейтлин ныла не переставая, в комнату для допросов, в полицию, и обвинили ее в ужасных деяниях.
По большей части говорили ее адвокаты, они попросили о перерыве, когда она разрыдалась. По-настоящему. Не от горя, а от страха.
Желание, чтобы Конрад просто умер, еще не делало ее убийцей. Она отдала ему лучшие годы своей жизни. Она была верной и послушной женой – на кону стояли миллиарды.
Да ведь ее даже не было за столом, когда он упал в обморок, она стояла на сцене, купаясь в лучах света, произнося самоотверженную речь.
Разве она не бросилась к нему – после краткого колебания? Раздраженная, и это вполне оправдано тем, что он выбрал именно этот момент, чтобы привлечь к себе внимание. Но она бросилась к нему.
Она не ожидала, что он умрет у нее на руках.
Но, боже, что за момент, думала она, лежа в постели и прикладывая прохладную повязку к ноющим глазам.
Слава богу, кое-кто из прессы запечатлел этот момент. Она могла бы отыгрывать это годами.
Но сначала она должна была пережить этот кошмар. Снова пресса, толпящаяся вокруг, забрасывающая ее вопросами, снимает, как адвокаты и телохранители окружили ее и проталкиваются сквозь журналистов, чтобы усадить ее в лимузин.
То, как люди смотрели на нее, то, как репортажи добавляли этот ужасный оттенок домыслов и подозрений. Им все равно, как она страдала.
Ей нужно будет заказать несколько новых черных костюмов и шляпку с вуалью. Вуаль просто необходима для образа скорбящей вдовы.
Она будет горевать – она им еще покажет! Как только этот ужас пройдет, она устроит поминки, достойные королевской семьи, – и станет королевой.
Никакого автозагара, никакого бронзатора по крайней мере в течение двух месяцев, чтобы придать себе бледный и сраженный горем вид. Она проведет некоторое время в уединении, возможно, поездит по их (ее) владениям, разбросанным по всему миру.
Вспоминая счастливые времена с единственным мужчиной, которого она когда-либо любила. Да, она сможет это продать.
Но сначала ей нужно будет пройти через
