Убежище - Нора Робертс
– Не думаю, что к нам кто-нибудь явится, но именно поэтому я и хочу, чтобы Рэд был там, и именно поэтому мы наняли в качестве сезонных рабочих двух отставных полицейских.
– Ты прикрываешь базу, Диллон.
– Я забочусь о том, что принадлежит мне.
Он посмотрел ей в глаза, и ее сердце забилось быстрее. Прямо в глаза. Прямо ей в душу.
– Ты должна знать, что ты тоже принадлежишь мне.
Внезапно она почувствовала, как внутри сжимается комок нервов, и подскочила на ноги.
– Мне нужно готовить.
Она поспешила внутрь, добавила масла в сковороду. Собирая ингредиенты, бормотала проклятия в свой адрес по-итальянски.
И почувствовала, как благодаря движению и концентрации на процессе напряжение немного рассеялось.
– И ты дашь мне выйти сухим из воды?
Диллон налил ей еще «Маргариту» из кувшина, который стоял на кухонном острове.
– Я знаю, как и куда нужно надавить, когда что-то или кто-то упрямится. Ты не упрямишься, так что я могу подождать.
– Я пытаюсь понять, что я сделала в этой жизни, чтобы заслужить тебя.
– Не надо, это глупо. Я возьму еще пива.
– Совсем не глупо.
Потирая гематитовый браслет, она повернулась к нему, пока масло нагревалось.
– Совсем не глупо. И я не упрямлюсь. Мне нужно, чтобы ты… – Она подняла руку с раскрытой ладонью. – Держись на расстоянии, пока я не закончу следующий этап.
Зачарованный, он наблюдал за ней, а затем налил пива.
– Серьезно?
– Да. Боже, сколько разговоров. – Она поправила волосы, жалея, что не убрала их от лица. – Я думала, мы покончим со всеми делами, поедим, а потом займемся сексом.
Он сделал глоток пива.
– Как я и говорил – идеальная женщина.
– Это не так. Я еще со многим в себе не разобралась и, вероятно, никогда не разберусь. Раньше я страдала от панических атак и ночных кошмаров. Сейчас уже реже, но я помню, на что это похоже, и только что я была близка к приступу паники.
– Потому что я сказал, что люблю тебя? Если ты не догадывалась, нам нужно вернуться к теме глупости.
– Это не глупо, – пробормотала она и добавила в горячее масло курицу. – Я не хотела, чтобы это произошло.
– Чтобы я влюбился в тебя или сказал об этом?
– Прямо сейчас – и то и другое. Foutre. Merde.
– Теперь по-французски, верно? Кажется, я все понял.
Она втянула воздух носом, медленно выдохнула через рот.
– Я не на тебя ругаюсь. Я волновалась, что если однажды это случится, то я все испорчу, или ты испортишь, или мы вместе. Боже, я не хочу все испортить. Я просто не могу все испортить. Ты нужен мне, Диллон.
Разве этого, только этого не было достаточно? Этой потребности в ком-то другом.
– Не вижу, чтобы ты что-то портила.
«Это пока», – подумала она и осторожно перевернула курицу.
– Возможно, обращение к «что, если» обречено на провал, но для меня… Мне нужны ты и твоя семья. С тех пор как я была еще ребенком, с той ночи. Переписка с Джулией помогла мне пережить трудные годы, простой контакт, постоянный, заботливый. Для меня это… важно.
– Мы уже дали обещание, что не будем мешать семейным связям.
– Я знаю. Я знаю, мы постараемся сдержать обещание. Я… Мой отец заботился о том, что принадлежало ему, Диллон, и этим чем-то была я. Он стольким пожертвовал, чтобы позаботиться обо мне, дать мне то, в чем я нуждалась. Я знала, что мы оба совершили поворот, когда он почувствовал, что снова может уехать по работе. Я знала, что он перестал каждую минуту беспокоиться и что со мной снова все будет в порядке. И даже несмотря на все это у меня была Джулия. Если бы я могла выбрать себе мать, то это была бы Джулия.
Он положил руку ей на плечо.
– Ты никогда не потеряешь ни ее, ни кого-либо из нас.
– Правда?
Она резко обернулась.
– А что, если я скажу, что не люблю тебя? Если я не могу? Если не хочу?
– Тогда ты разобьешь мне сердце. И его осколки все равно продолжат любить тебя.
Она прижала пальцы к глазам, которые наполнились слезами.
– Не делай так и не жди, что я буду держаться на расстоянии.
Она убрала одну руку и трижды решительно погрозила пальцем в воздухе, чтобы убедить его не приближаться.
– Мне нужно готовить, – снова сказала она.
Перемешивая, чтобы успокоиться, она переложила курицу на тарелку и накрыла ее. Добавила еще масла в сковороду, обжарила предварительно нарезанные перец и лук.
Она сосредоточилась на приготовлении блюда и, немного успокоившись, заговорила вновь:
– Я рассказала тебе о трех мужчинах, с которыми встречалась.
– Да.
– С Ноем я сначала слегка паниковала, но потом поняла, что это нормальное волнение, которое испытывает девушка с очень небольшим опытом, когда парень, которого она уже заметила, замечает ее и приглашает на первое настоящее свидание. С остальными я ничего подобного не чувствовала. Просто влечение, интерес. Нормальный, я бы сказала, хотя и несколько ограниченный. Я правда надеялась, что с тобой все будет именно так, – но прибавь сюда крепкую привязанность и дружбу.
– Так не пойдет.
Не глядя на него, она собрала с курицы поджаренные кусочки и накрыла ими перец с луком.
Она немного припустила их, а сама стала нарезать курицу.
– Я на такое не согласен. И я не понимаю, зачем тебе это нужно.
– Потому что это просто. Делать все на своих условиях, в рамках своих собственных ограничений, это же легко. Но ты прав, у нас ничего не получается, когда ты смотришь на меня и говоришь, что я твоя. Когда ты так говоришь, я нажимаю на тревожную кнопку.
Время для еще одного прерывистого вздоха.
– Я не думала, что так будет, и я уже размышляла о тебе и обо всем этом. Но я действительно запаниковала, и не потому, что я упрямая или глупая, а потому, что, хотя часть меня и хочет, чтобы все было легко, другая часть меня хочет быть твоей. Хочет, чтобы ты был моим.
Он ничего не сказал, пока она занималась весьма причудливой сервировкой.
Когда он все-таки заговорил, его голос звучал спокойно и непринужденно.
– Возможно, это было в ту ночь, когда я захотел куриную ножку, оглянулся и увидел тебя. Но мне кажется, что все началось в тот день, когда ты вышла из машины с охапкой красных лилий. Твои глаза словно васильки, ты была весной
