Князь поневоле. Регент - Илья Городчиков
Результаты:
— «Умеренно-Прогрессивный Блок Государственного Обновления и Народного Благоденствия» — 38% голосов. Победа. Но не триумф. Не абсолютное большинство. Оплот — Урал, Сибирь, часть Центра, крупные города, где люди больше всего жаждали стабильности, пусть и навязанной. Голоса страха, голоса усталости, голоса тех, кто поверил в образ «Регента Мира», созданный пропагандой.
— «Блок Народной Воли и Справедливости» — 32%. Сильный второй результат. Москва, промышленные центры Центра, часть Поволжья. Голоса ярости, голоса отчаяния, голоса тех, кто верил в радикальную справедливость «снизу». Их было много. Опасно много.
— «Союз Порядка и Государственного Возрождения» — 25%. Юг, казачьи области, часть Центрально-Черноземных губерний. Голоса страха другого рода — страха перед анархией, голоса тех, кто хотел «сильной руки», пусть и в желтых лампасах. Их позиции были сильны в армии.
— Прочие кандидаты — 5%. Маргиналы. Старик Долгорукий, говорят, узнав о своем жалком проценте, разрыдался.
Победа. Наша. Блока князя Ермакова. Формально. Но какая это была победа? Пиррова. Осколочная. Страна расколота на три почти равные, враждебные части. Абсолютного большинства нет. Значит, в Учредительном Собрании — бесконечные дрязги, коалиции, предательства, борьба за кресла. Значит, хрупкое перемирие вот-вот рухнет под тяжестью нерешенных вопросов: о земле, о фабриках, о форме власти, о границах. Кривошеин не смирится. Савнов не смирится. Их вооруженные сторонники были наготове.
Я смотрел на цифры, на эту сухую статистику народного волеизъявления, и чувствовал не радость, а огромное, всепоглощающее облегчение. Не потому, что победил. А потому, что это давало мне моральное право сделать то, о чем я мечтал все эти месяцы. Сбросить маску. Сложить полномочия. Перестать быть Князем-Регентом.
Я поднял глаза на Зубова.
— Александр Игнатьевич. Победа?
— Формально — да, Ваше Сиятельство, — ответил он ровно. — Блок получил относительное большинство. Ключевые посты в Собрании, председатель… Теперь важно быстро сформировать работоспособную коалицию с умеренными из других блоков, изолировать радикалов…
— Нет, — перебил я его. Мой голос прозвучал непривычно твердо, без привычной хрипоты усталости. — Нет, Александр Игнатьевич. Это конец. Моя роль сыграна.
Он не изменился в лице, лишь чуть приподнял бровь. — Конец? Но Учредительное Собрание… Формирование правительства… Ваше лидерство необходимо как стабилизирующий…
— Стабилизирующий фактор — это Петр Алексеевич, — сказал я. — Символ. И он останется. А я… Я устал, Зубов. Устал до костей. До самой души. Я сделал, что мог. Вытащил страну из кровавой трясины, дал ей шанс. Пусть теперь другие… избранные… разбираются. Я не политик. Я солдат. И солдат, отслуживший свое.
Я подошел к окну. За стеклом, в предрассветных сумерках, медленно просыпался Нижний. Дымок из труб редких работающих заводов стелился над разбитыми крышами. Где-то заскрипела телега. Жизнь, жалкая, израненная, но жизнь, пыталась пробиться сквозь руины. Я видел эти руины каждый день. Видел лица людей — усталые, озлобленные, но все же цепляющиеся за призрачную надежду, которую им дали эти выборы, как подачку.
— Готовьте документы, — сказал я, не оборачиваясь. — Официальное обращение к Верховному Совету и Учредительному Собранию. О моем добровольном сложении полномочий Регента. Передаю их… — я сделал паузу, — Совету до утверждения Собранием. Петр Алексеевич остается символом легитимности и единства. Гарантии его безопасности и достойного содержания — непременное условие. Я… остаюсь частным лицом. Гражданином России. Игорем Ермаковым. Также ходатайствую о том, чтобы мою жену поставили на пост министра труда и социальной защиты. Она многое понимает в этом.
Тишина за моей спиной была гулкой. Я чувствовал на себе тяжелый, оценивающий взгляд Зубова. Он просчитывал последствия, риски, возможности. Наконец, раздался его ровный голос:
— Как прикажете, князь. Будет исполнено. Это… неожиданно. Но, возможно, мудро. Уход победителя на пике… создаст ореол. Ослабит накал страстей вокруг вашей персоны. Облегчит формирование коалиции.
В его словах не было ни капли личного сожаления. Только холодный расчет. Мне было все равно.
— Да, — просто сказал я. — Позаботьтесь о Петре и Ольге. Всегда.
— Безусловно.
Шаги Зубова затихли за дверью. Я остался один. Смотрел, как первые лучи восходящего солнца золотили купола уцелевших церквей, цеплялись за разбитые зубцы кремля. Грязь на улицах еще не видна в этом свете. Город казался почти целым. Почти мирным.
Чувство было странным. Пустота, но не горькая. Освобождение. Я не чувствовал себя победителем. Я чувствовал себя человеком, наконец-то снявшим невыносимо тяжелые, окровавленные доспехи. Пусть за окном снова назревала буря политических страстей, пусть хрупкий мир мог рухнуть в любой момент. Это была уже не моя ноша. Не моя война.
Я глубоко вздохнул. Воздух, холодный и сырой, пах свободой. Простой, обыденной, человеческой свободой. Скоро я напишу Ольге. Не как Регент. Не как князь. Как просто Игорь. Предложу уехать. Куда-нибудь далеко. В Сибирь. На Кавказ. Может, за границу. Купить маленький дом. Разводить лошадей. Читать книги. Смотреть, как восходит солнце над мирными полями. Жить. Просто жить. Без карт, флажков, сводок и приказов на наступление.
Я устал быть князем не по своей воле. Пора стать просто Игорем Ермаковым.
Nota bene
Книга предоставлена Цокольным этажом, где можно скачать и другие книги.
Сайт заблокирован в России, поэтому доступ к сайту через VPN/прокси.
У нас есть Telegram-бот, для использования которого нужно: 1) создать группу, 2) добавить в нее бота по ссылке и 3) сделать его админом с правом на «Анонимность».
* * *
Если вам понравилась книга, наградите автора лайком и донатом:
Князь поневоле. Регент
