Безумный барон – 3 - Виктор Гросов
Оторвав взгляд от Кассиана, я посмотрел на свой отряд. И понял. Кассиан ошибся. Он видел во мне лишь изолированную переменную, Наследника Голода. Но он не учел их. Мою стаю.
— Раз уж мы у тебя гости, Кассиан, — криво усмехнулся я, и голос прозвучал на удивление твердо, — надеюсь, сервис будет на уровне? А то после такой лекции хотелось бы отдохнуть. И да, никаких окон во вселенную, пожалуйста. У меня от них мигрень.
Кассиан на мгновение замер, и в его звездных глазах промелькнуло удивление. Он ожидал чего угодно — согласия, отказа, атаки. Но не этого. Не сарказма. Не бытовухи. Я обесценил его великую игру.
— Как пожелаешь, — после долгой паузы наконец произнес он с явным разочарованием в голосе. — Первый Адепт проводит вас.
Разместили нас не в камерах — нам выделили целый этаж. Покои оказались вызывающе комфортными: мягкие ковры, кровати с перинами, камины с ровным, синим огнем. На столах — еда и вино. Все, чтобы мы почувствовали себя не пленниками, а почетными гостями. И эта роскошь давила хуже любой тюрьмы.
Нам предоставили полный доступ к их библиотекам и архивам. «Думайте, — сказал на прощание Первый Адепт. — Осознавайте истину».
Так мы и оказались в самой страшной ловушке. В ловушке из мыслей.
Весь следующий день мы бродили по стерильной цитадели. Забыв про сон, Елисей зарылся в архивы; он нашел чертеж артефакта, способного, по его словам, «стабилизировать» реальность, и теперь носился с ним как с писаной торбой, пытаясь понять, почему Архитекторы от него отказались. Ратмир часами молча стоял у оружейной стойки, вперившись в идеальное, никогда не бывшее в бою оружие адептов. Арина же нашла сад под куполом, где среди неживых кристаллических цветов часами пыталась заставить хотя бы один из них завянуть.
Мы не разговаривали. Каждый вел свою войну с пугающе убедительной логикой Кассиана.
Вечером я сидел в кресле у камина. Внутренний голод никуда не делся. Просто затаился, выжидая. Кассиан предложил мне не просто контроль. Он предложил цель.
«Анализ. Предложение объекта „Кассиан“ является логически обоснованным методом для прекращения страданий носителя, — раздался в голове голос Искры. — Эмоциональный протест союзников иррационален».
«Но он лжет, — тут же перебил ее другой, древний, уставший голос. — Покой — это не тишина. Это забвение. Я не хочу снова спать».
Дверь тихо скрипнула, и в комнату вошла Арина. Она села в кресло напротив.
— Каждый раз, когда я тебя касаюсь, чтобы спасти, — начала она без предисловий, — я чувствую, как твой холод высасывает из меня жизнь. А ты — как мое тепло тебя обжигает. Кассиан предлагает прекратить эту пытку. Для нас обоих. Искушение велико, не так ли?
Ее слова покоробили.
— Я…
— Он почти убедил тебя, — продолжила она, и голос ее стал жестким. — Взгляд тебя выдал. Ты устал бороться.
— А ты нет? — хрипло спросил я. — Не устала быть «болезнью», которую нужно вылечить?
— Нет. — В ее глазах на мгновение вспыхнул золотой огонек. — Потому что он мертв. Он и весь его идеальный, стерильный мир. А я — нет. Я чувствую боль, ярость, страх. И я, черт побери, живая.
Она в упор посмотрела на меня, и в ее взгляде не было ни жалости, ни сочувствия. Только вызов.
— Так что ты выберешь, Михаил? Мучительную жизнь или спокойную, идеальную смерть? Потому что, идя за ним, ты выбираешь смерть. Не только для себя, но и для меня.
Я не ответил. Потому что, черт побери, я не знал ответа на этот вопрос. И это пугало меня больше, чем любой голод и любой враг.
Глава 7
На вопрос Арины — «Ты еще хочешь жить?» — я так и не ответил. Не потому, что не хотел, а потому, что, черт побери, не знал. Последние дни в этой стерильной, идеальной тюрьме стали изощренной пыткой, а единственным неотлучным спутником сделался голод — сосущий, ледяной вакуум под ребрами. Началось в колхозе утро. Кажется, я окончательно ехал кукухой.
Решение пришло само, продиктованное не логикой или страхом, а чистым, животным инстинктом самосохранения. Я просто не хотел превращаться в ходячую черную дыру, которая однажды сожрет своих же союзников.
Поэтому на следующее утро я и остановил у двери Первого Адепта.
— Передай своему Лорду, — заставив себя говорить ровно, произнес я. — Я согласен на его… уроки.
Адепт молча склонил голову и беззвучно удалился, чтобы вернуться через час.
— Лорд Кассиан ждет вас. Один.
Кивнув, я подхватил с кресла меч и двинулся следом. Проходя мимо Ратмира, стоявшего на страже, я не услышал ни слова. Лишь рука воеводы на эфесе меча сжалась так, что побелели костяшки, — жест, красноречивее любых слов говорящий о том, что он не доверяет им. И, что хуже, больше не доверяет мне.
Мы спустились в самое сердце этой горы-тюрьмы, где Адепт остановился перед круглой, как люк подводной лодки, дверью из радужного, переливающегося металла.
— Он здесь.
Дверь беззвучно ушла в стену, открывая проход в пустоту. Комната без стен, без потолка, без пола — бесконечное, белое, слепящее пространство. В центре этого «ничего» стоял Кассиан.
— Добро пожаловать, Наследник, — его тихий, уставший голос прозвучал прямо в моей голове. — В симулятор реальности. Место, где мы можем работать, не рискуя случайно сломать вселенную.
Я шагнул внутрь.
— Ты привык подавлять свой голод. Бороться с ним, — сказал Кассиан. — Ошибка. Это все равно что пытаться заткнуть вулкан пробкой: чем сильнее давишь, тем мощнее будет взрыв.
Он поднял руку, и белое пространство вокруг нас подернулось рябью. Из ниоткуда начали расти кристаллические структуры — идеальные, многогранные, сотканные из чистого, холодного синего света. От них волнами расходилась энергия Порядка, от которой мой внутренний зверь инстинктивно съежился.
— Ты пытаешься утолить жажду соленой водой Жизни, но она лишь усиливает ее. Твоему Голоду нужна не пища, а форма. Как реке нужно русло, чтобы не превратиться в болото. Попробуй.
С сомнением покосившись на кристалл, я ощутил, как мой внутренний голод взвыл от отвращения. Предложение напоминало попытку напоить вампира святой водой.
«Ложь! — взревела в голове древняя, голодная часть Искры. — Он хочет запереть меня! Носитель, уничтожь его!»
«Анализ. Этот метод эффективен, — тут же перебил ее синтетический,
