Свора певчих - Даша Игоревна Пар
Девушке ничего не оставалось, кроме как кивнуть, и последовать за ним.
* * *
Пока их не было, прибыли последние аристократы. Теперь они кучковались крупными партиями по всем углам Аллейской оперы под лучами света, проступающими сквозь потолочные витражи. Реми углядела брата, чинно стоящего рядом с отцом и мачехой, разодетых в белые костюмы – нежнейшее платье с высоким бюстом у Инги и пиджак с брюками с золотыми лампасами, у Романа. Рене оделся под стать отца, но со знаками отличия академии и, как и у братьев Сычёвых, его голову украшала парадная кивера.
Как только Реми с Костей вернулись в зал, к ним поспешили те, кто не успел поздороваться с цесаревичем, однако парень не всех допускал, держа дистанцию с помощью охраны и Сычёвых. Негоже каждому иметь доступ до царской семьи, так и возгордиться можно!
Первым, с кем Костя познакомил Реми, был его наставник и друг – Давид Голубев, министр казначейства. И просто приятный сэв.
– Вы ещё прелестнее, чем вас описывал Константин, – польстил девушке Давид, целуя в ручку. Его голубые глаза смотрели мягко и с интересом.
– Не стоит обольщаться, внешние данные лишь компенсируют несносный характер и сомнительное прошлое. Я – та ещё заноза, – с иронией ответила Реми, очаровательно улыбаясь насупившемуся Косте.
Однако Давид понял подтекст шутки и внимательно оглядел пару, наклоняясь чуть ближе дозволенного:
– Будьте осторожны, графиня. Игра с чувствами престола способна и без вашего желания привести к катастрофе. Не забывайте, что кроме Кости, есть и другие претенденты на трон. Ваш личный разлад и напряжение в семействе Беркут могут подзуживать соперников решительнее выступать в этой борьбе.
Девушка как раз заметила, как на пороге зала появляется венценосная пара в сопровождении Кристины. Как величаво ступает мачеха Кости – Марина Орлова, в девичестве Ястреб, из рода прежних царей, что так мечтают вновь взойти на трон под своей фамилией. Как держится за тросточку Николай Орлов, травмированный во время неудачного переворота. Высокий, крепкий, с ясным взором и с первой сединой на висках, первыми ласточками надвигающейся старости.
Кристина же блистает в белоснежном платье, расшитом перьями и стразами. Она быстро покидает родителей и удаляется к знакомым сэвам, только кивком головы поприветствовав брата, игнорируя его спутницу.
Костя наклонился к Реми и прошептал:
– Всё будет хорошо. Ты им понравишься, – его голос ничуть не успокоил, а вот рука, поданная для неё, – да.
Они первые вышли навстречу Его Величеству императору Николаю Орлову, склоняясь в поклоне, причём Реми от волнения наклонилась ниже положенного. Скажи ей кто три месяца назад, что она будет представлена императору и тот улыбнётся в густую бороду девице, что всю жизнь прожила как бродячая девчонка, воспитываемая беглым антикваром, то покрутила бы пальцем у виска и посоветовала лечь в больницу!
– Ваше Величество, отец мой, позвольте представить мою спутницу – Ремия Беркут из рода Беркут, дочь Романа и Алисии Беркут, – церемониально заговорил Костя.
– Да, это же та девушка, о которой столько слухов бродит по столице, – улыбнулся Николай Орлов, оглядывая Реми. – Наслышан, наслышан. Надеюсь, Ремия Беркут, вы достойны оказываемой чести стать первой спутницей моего сына в Аллейской опере?
– Не дави на девочку, муж мой, – почти нараспев заговорила Марина Орлова, однако глаза её блестели льдом. – А то не выдержит напряжения и сбежит, как предыдущая девица. Мы ведь не хотим, чтобы сердце нашего сына разбилось.
Слова Марины покоробили Костю и тот молчал, как воды в рот набрал. Реми перехватила взгляд отошедшего Голубева, прочитав повторение предупреждений. Мачеха Кости давно ступает по этой тропе, ей не привыкать к новым вызовам.
Новая императрица выделялась какой-то арктической, неземной красотой. Её длинные, светлые до белизны волосы, уложились в корзинку на голове, украшаясь тонкой цепью золотистых перьев. Вздёрнутый нос так и стремился вверх, словно женщина никогда ни перед кем не клонила голову. Тонкие губы кривились в вечном раздражении, показывая, что Марина никогда не бывает довольной. И если бы не мягкий овал лица, большие, ясные глаза необычного болотного оттенка, её характер затмил бы красоту, превращая императрицу в страшную женщину, не знающую покоя и любви.
Чуть сжав губы, Реми притворно улыбнулась и приподняла подбородок, выпрямляясь так, будто спицу вставили меж лопаток.
– Ваше Высочество, вы так добры. Поверьте, после всего, через что мы с Его Высочеством прошли вместе, мало что в этом мире способно охладить наши чувства и намерения. И сегодня в опере вы в этом убедитесь, – безукоризненно вежливо заговорила сэва, сжигаемая дотла пронзительным взглядом зелёных глаз Марины, в которых так и читалось: «Как смеет эта побродяжка говорить со мной в таком тоне?»
И как в насмешку над мыслями женщины, к ним подошёл граф Беркут с супругой и сыном. Последовали приличествующие пожелания здравия, заверения в преданности и нейтральные слова о погоде.
Император, казалось, был всем доволен. Стоял, оглаживая рыжую, густую бородку с пышными усами над губой, и всё поглядывал то на Реми, застывшую рядом с его сыном, то на Рене, который всеми силами старался не выдать собственных мыслей, но нет-нет, да и проскальзывало что-то такое, когда он сталкивался глазами с Константином. Какая-то затаённая обида.
– Вспомнил! – перебивая жену, которая в деликатной манере прохаживалась по нарядам Реми и Инги, а также как бы невзначай рассуждая вслух о вредности раннего замужества среди аристократок, воскликнул Николай. – Рене, ведь о вас нынче в газетах пишут? Что-то такое крылатое вы выдали с неделю назад во время нападения морликаев. Что можете сказать по этому поводу? Стоит ли ожидать от вас ангельского откровения, может видения прекрасной Аллейн или даже само божье провидение раскрыло вам карты будущего?
– Боюсь, что разочарую вас, Ваше Величество, – осторожно заговорил Рене, переглядываясь с сестрой. – Это был разовый выход силы в кризисной ситуации. Мы с сестрой чуть не погибли на колесе обозрения, если бы не поддержали голосами друг друга. Всё остальное – досужие газетные сплетни и вымыслы.
– Значит Реми синхронистка, – догадалась жена императора. – Теперь многое становится ясным.
– Верно, – кивнул император, по-новому глядя на девушку, и этот взгляд крайне не понравился Реми.
Ей показалось, что она читает в нём приговор своей свободе. Ведь какой бы своевольной она не была, выступать против желания императора – самоубийство. Девушка почувствовала, как сильнее забилось сердце Кости, и поняла, что их мысли схожи. Для него это как признание отца. Принятие его законных прав на
