Свора певчих - Даша Игоревна Пар
Последней каплей стало вскользь упомянутое слово, от которого Реми изменила её выдержка и та остановилась, прерывисто вздохнув.
– Уведи меня отсюда, – прошептала она негромко, сильно сжимая его руку. – Немедленно.
Только по одному взгляду парень понял, что это не прихоть, и без вопросов повёл девушку из роскошного зала, подальше от любопытных глаз. Он отослал охрану, миновал ограждение, входя на служебную территорию, уводя Реми всё дальше и дальше, пока они не упёрлись в винтовую лестницу, ведущую на крышу.
Это был новодел, пристройка, созданная для ретранслятора, с которой открывался прелестный вид на кремлёвские стены, протекающую за ней реку, а далее на город, стоящий на холмах во всём своём праздничном великолепии, горящий тысячью звёзд, откуда доносился такой родной, полюбившийся шум, разноголосицей раскрываясь перед замершими сэвами.
Из тепла в холод, и щёки покраснели, а изо рта вырвался пар.
– Что случилось? – только и успел спросить Костя, прежде чем девушка набросилась на него, прижимая к стене и впиваясь в губы таким страстным поцелуем, что он оторопел от её напора.
Прежде Реми никогда так не целовала его, будто сохраняя дистанцию, намеренно не подпуская парня слишком близко. А сейчас все преграды рухнули и остались они, их руки, губы. Девушка лохматит его волосы, его руки спустились на бёдра, приподнимая сэву и усаживая на перила, сминая тонкий шёлк платья.
Свалилась туфелька, цветок вывались из идеальной причёски, улетая за край площадки, а она так плотно сжала ноги вокруг него, будто тепла в этом мире и не осталось, и нет ничего слаще, чем целовать его губы, ныряя глубоко-глубоко.
– Подожди, – взмолился Костя, чувствуя, что ещё немного и не сможет остановиться, но даже ему было не по себе переходить грань в святая святых – Аллейской опере.
И какими бы ни были чарующими поцелуи Реми, он остановился. И остановилась она. Костя склонился вниз, подбирая туфлю и аккуратно возвращая на место, помогая девушке соскочить вниз, отряхивая испачкавшееся платье.
– Что происходит, Реми? Что на тебя нашло?
Девушка как-то вся изнутри подобралась, выпрямилась, сначала отводя глаза, потом глядя прямо на Костю, будто разом увидела его целиком, без прикрас, такого, каков он на самом деле. Можно ли было сказать, что он плохой сэв? Что он воспользовался ею ради собственных целей? Она не знала, но очевидность происходящего навалилась на Реми как мешки с мукой, с такой силой, что даже голова наклонилась вперёд.
– После церемонии мы расстаёмся, Костя.
Сначала парень не понял, что именно сказала девушка, а как до него дошло, он удивлённо присвистнул, чуть отступая назад и разворачиваясь лицом к открывавшемуся с площадки виду на город и стены Кремля.
– Почему? – коротко спросил он посуровевшим голосом.
– Потому, что я вижу, к чему всё идёт. А ты знаешь, что с этим я не согласна. Получается, что ты обманываешь меня ради своей цели стать императором.
Парень резко ударил по металлическому ограждению и вокруг них прошлась звонкая, скребущая звуковая волна, от которой девушка вздрогнула, но только губы поджала, вздёргивая подбородок.
Когда он обернулся, его лицо выглядело как высеченная из камня маска едва сдерживаемого гнева, который он едва-едва смог затолкать поглубже, чтобы не обрушить на Реми.
– Тебе не приходило в голову, что я делаю это не ради власти, не ради наследства, не ради себя?! – желчно спросил он и, не дожидаясь ответа, продолжил: – Позиция отца базируется на традициях, которым придерживается большинство в Думе. Однако, если он назовёт наследником Кристину или малолетнего Александра, грянет раскол, так как никто не желает возвышения Ястребов, как и поющей девицы на престоле, не знающей, что такое власть и право. А учитывая смуту в народе, искусно подогреваемую нашими врагами вместе с ревунами, раскол правительства приведёт к Гражданской войне! – он говорил горячо и с убеждением, пытаясь увидеть в Реми понимание.
– Стабильность власти, твёрдость наших позиций и понимание нашего ангельского начала – вот то, что способно удержать империю.
– Поэтому ты не стал запрещать тираж с именем моего брата? Сестра ангела – отличная невеста, – с горечью протянула Реми. – Ты просто воспользовался случаем, если не сам отправил информацию в газету. Ангелы, Костя, ну посмотри на меня! Неужели ты не видишь, что я не могу быть той, кто тебе нужен? Ещё летом я была человеком, а за эти пару месяцев только больше убедилась в том, что не хочу быть на виду, не хочу участвовать во всём этом!
Костя вернулся к девушке, аккуратно перехватывая её руки и поднимая к своим губам. Твёрдым, но максимально спокойным голосом он сказал:
– Иногда нужно жертвовать своими желаниями ради общего блага. Ради нашей страны. Сама подумай, если начнётся революция, то никакой спокойной жизни не будет ни у кого. Вспомни, что случилось в Урласке. Та самая Свора певчих, что так тебя тревожит, началась именно с переворота и убийства элиты государства.
Сэва тяжело вздохнула, принимая зёрна истины в словах цесаревича, однако сердце, сердце Реми было не на месте. Никак не могла она принять его слова, не могла в них поверить и пойти следом. Больно далось ей осознание, что Костя, пускай и с великими намерениями, но всё-таки манипулировал ею.
– Ты говоришь о Своре певчих, как об обычных сэвах, словно не понимая, что они действительно способны призвать ангелов, начав куда более страшную войну, чем революция в отдельно взятой стране, – неожиданно заявила она, поднимая глаза на цесаревича. Тот и правда выглядел не слишком обеспокоенным, несмотря на все доказательства. – А ведь они сорок лет строили планы мщения. Люди, что причинили им боль, превратились в немощных стариков, сменилось поколение сэв, а Свора идёт к своей цели. А у нас нет ни одной ниточки, ничего, что позволило бы им помешать. Тебя же больше волнуют люди, чем они. А что будет, если о Своре певчих узнают?
Лицо парня помрачнело, он задумался над словами девушки, но с ответом не успел, – их нашёл Феликс. Отворилась дверца и его вспотевшее от беготни лицо сунулось в щель, с облегчением находя цесаревича со спутницей.
– Вот вы где! А мы вас потеряли. Император на подходе, скоро полдень.
Костя кивнул и Феликс удалился, по выражению глаз цесаревича догадавшись, что тому нужна минутка наедине с Реми. Костя вновь взял девушку за руки и заговорил проникновенным голосом:
– Реми, я не давлю на тебя. Время есть. Постепенно, мы узнаем друг друга лучше,
