Весь твой, только твой эльф - Анна Жнец
Взглядом она поманила меня в коридор и, сделав шаг, скрылась в его сумрачных глубинах.
Я оставила свою комнату, залитую солнечным светом, и отправилась за незнакомкой в тень извилистых замковых проходов.
Эльфийка шла на шаг впереди меня. Ее волосы были собраны на затылке в пышный пучок и украшены деревянным гребнем. Тонкий стан облегало строгое платье черного цвета.
Не служанка.
Это я поняла сразу. С первого взгляда, брошенного в сторону этой женщины.
Несмотря на простую одежду, держалась она как высокородная лаира. Подбородок задран. Плечи расправлены. Осанка горделивая, прямая. Движения исполнены грации и изящества.
— Куда мы идем? — осмелилась спросить я.
Служанка должна была проводить меня в трапезный зал. Но куда вела меня эта царственная особа, не известно.
— Завтракать, — холодно ответила эльфийка, оглянувшись через плечо.
Тут-то я ее и узнала.
И споткнулась на ровном месте, запутавшись в складках длинной юбки.
Действительно царственная особа.
Передо мной была сама принцесса Эвенделла, сестра Алари.
Во время нашей единственной встречи в тронном зале я старалась не поднимать глаз, а ее высочество стояла в стороне, не привлекая к себе внимания. Наши взгляды пересеклись лишь однажды, когда нас представили друг другу, но в этот момент я барахталась в зыбкой трясине своих мыслей и ничего перед собой не видела. Лицо принцессы было для меня размытым бледным пятном.
— Ваша высочество… Простите, я не узнала вас сразу.
Сестра Алари хмыкнула. Ее пышная юбка качнулась колоколом.
— Лаира Зейна, вы заметили черные флаги на башнях нашего замка? А в коридорах? А наши черные одеяния?
К своей неловкости, я была вынуждена признать, что заметила, но не придала всему этому значения, слишком взволнованная встречей с Алари и погруженная в свои тревоги. Конечно, вслух я этого не сказала.
— Соболезную вашему горю, ваше высочество.
Алари лишился отца — мысль вонзилась в мозг раскаленным копьем. За столь короткое время бедняге пришлось пережить сразу два удара — бегство истинной и смерть близкого. Сердце наполнилось жалостью.
Я все еще отказывалась испытывать угрызения совести из-за своего побега, но мне было горько, почти невыносимо осознавать, что я стала причиной чужой боли, что к одним страданиям добавила другие.
Неожиданно я поняла, что в этот тяжелый час мне хочется поддержать Алари, как если бы он был мне другом. В конце концов, на его поддержку я всегда могла рассчитывать — он доказал это не раз.
— А известно ли вам, как погиб наш отец? — вдруг спросила принцесса, когда мы спускались по лестнице.
— Нет, ваше высочество.
Я смутилась. Почему сестра Алари вдруг заговорила об этом? Обычно скорбящие родственники избегают тем, которые могут разбередить их раны.
— Он не вынес разлуки с истинной. — Моя спутница крепче сжала перила лестницы. — Решил, что легче умереть, чем жить без нее.
На секунду я сбилась с шага.
Что она сказала?
Я ведь правильно поняла ее слова?
Отец Алари…
Потому что не мог быть со своей избранницей?
Некоторое время тишина звенела вокруг меня лопнувшей струной. Кровь шумела в ушах. Я словно оказалась внутри собственного грохочущего сердца.
Провести параллель было несложно.
— Он заболел от горя, — моя спутница резко обернулась и посмотрела на меня в упор. — И он далеко не первый эльф, которого разлука с истинной свела в могилу.
Взгляд ее высочества прожигал насквозь, был тяжелым, давящим, кричаще-красноречивым.
Я догадалась, почему вместо служанки проводить меня в трапезный зал явилась сама принцесса Эвенделла.
— Я не взываю к вашей совести, лаира Зейна. Не говорю, что вы должны ответить моему брату взаимностью. Вы ничем нам не обязаны. Вольны отдать свое сердце тому, кому пожелаете. Я просто хотела, чтобы вы поняли, почему Алари поступил с вами так, как поступил. Почему увел с собой силой. С его стороны это была не блажь, не прихоть, а жест отчаяния. Все очень серьезно. На кону не только его счастье, но и жизнь, и рассудок.
И она последовала дальше, из тенистого коридора в галерею с огромными окнами, в которые заглядывало солнце.
— Я прошу вас не говорить Алари о нашей беседе. Он не хочет на вас давить. А я… Я потеряла отца и боюсь потерять еще и брата.
С этими словами принцесса распахнула двойные двери. Легкий ветерок поцеловал мое лицо, и меня окутал запах хвои, сильный, яркий, словно я прошлась под ветками сосен.
Столы для завтрака сервировали на открытой террасе с видом на горы, серой дымкой тающие в дали. Один — большой, в глубине террасы, другой — маленький, у самых перил. За вторым сидел Алари.
При виде меня он встал, а заметив сестру, нахмурился.
— Все в порядке? — спросил он, отодвигая для меня стул.
— Да.
— О чем вы говорили с Йелин?
— Ни о чем. Столкнулись на лестнице.
— Ладно, — Алари с подозрением покосился на сестру, свернувшую к столу побольше. — Для вина, пожалуй, рано. Но могу предложить гранатовый сок. На востоке Эвенделла растут очень вкусные гранаты.
Я рассеянно кивнула. Слова принцессы до сих пор звучали в ушах.
«Он не вынес разлуки…»
«Заболел от горя…»
«Не блажь, не прихоть, а жест отчаяния…»
«Все очень серьезно».
Алари знал, какая трагическая участь его ждет без истинной пары, и просто пытался выжить, сохранить рассудок. Можно ли винить его за это? А как поступила бы на его месте я?
— Ты выглядишь отстраненной. Точно все хорошо? — король вложил мне в руку бокал с гранатовым соком. — Йелин тебе не докучала?
— Нет. Вовсе нет.
«Я просто хотела, чтобы вы поняли, почему Алари поступил с вами так, как поступил».
— Тогда давай насладимся завтраком и пейзажами.
Пейзажи и правда были чудесные. Как и само место, выбранное для трапезы. Широкая терраса тонула в солнечном свете, в ароматах хвойного леса, в ощущении простора и свободы. Отсюда был слышен шепот деревьев, подступающих к замку, плеск реки, омывающей каменные пороги.
Наслаждаясь этими звуками и видами, ты отдыхал душой.
За маленьким столиком у перил мы с Алари сидели вдвоем, предоставленные сами себе. Остальных гостей из Аталана разместили за большим столом, подальше от нас. Никто не мог подслушать нашу беседу. Да и подглядывать за нами было проблематично. Второй стол стоял так, что желающим посмотреть на короля и его соседку приходилось выкручивать головы.
— И почему меня не покидает чувство,
