Гумайюн-намэ. Басни и притчи востока - Автор Неизвестен
Убедившись, что Ганем твердо вознамерился всем рискнуть, Селим сказал ему:
— Так как ты, я вижу, остаешься совершенно глух ко всем моим советам и хочешь самым дурацким образом подвергнуть себя неминуемой опасности, я же не в состоянии смотреть на это равнодушно, то я лучше сейчас же уйду. Прощай!
И он на самом деле уложил свои пожитки и ушел. Ганем же немедля бросился в озеро, однако скоро убедился, что оно глубиною с море. Но он все-таки не вернулся назад, а стал мужественно бороться с волнами и наконец добрался до льва. Он употребил все свои силы, чтоб взвалить последнего себе на плечи и донести до вершины горы. Добравшись туда счастливо, он увидал вдали большой прекрасный город. Вдруг лев зарычал так ужасно, что задрожала земля. Как только в городе услыхали рев льва, оттуда сейчас же вышла большая толпа людей и направилась прямо к Ганему. Это были все самые почетные городские лица. Они подвели Ганему чудного коня и стали упрашивать, чтоб он сел на него. Затем они увезли Ганема в город, облекли в пурпурную мантию и попросили сесть на царский трон. На удивленный же вопрос его, что значило все это, один из присутствующих сказал:
— Лев, которого ты втащил на гору, наш талисман. И тот, кто мужественно презирает все опасности, выбирается нами в цари, когда смерть похищает у нас властителя. Ты блистательно выполнил тяжелые условия, а потому мы теперь провозглашаем тебя своим царем.
Вот каким образом Ганем взошел на престол. А так как он показал себя мужественным и бесстрашным, то над ним и сбылось с точностью счастливое предвещание.
Мать и дочь
У одной старухи была молодая, очень красивая дочь. Звали ее Бедридшемаль, что значит Полная Луна. И действительно, нельзя было найти для нее более подходящего имени, потому что прелестное личико ее сияло, как месяц в полнолуние. Когда она говорила, то казалось, слышатся нежные звуки соловьиной песни, и всякий, кому только удавалось увидеть ее вблизи, приходил от нее в полное восхищение. Но вот однажды девушка почувствовала себя нездоровой, и положение ее с каждым днем стало так ухудшаться, что скоро она сделалась лишь тенью того, чем была прежде.
Старая мать с трогательною заботливостью ходила за нею день и ночь и ни на минутку не отлучалась от постели своей любимицы. Со слезами на глазах она молилась за нее Богу и говорила: «О милое, дорогое дитя! как бы охотно умерла я за тебя! Вся моя радость, все мое счастье на земле — в тебе одной, и если тебя не будет на свете, то к чему и мне жить? За тебя, ангел мой, я с готовностью отдам свою жизнь. Если своею смертью я могу сохранить тебя на свете, то я сейчас же готова умереть самым мучительным образом. Чтобы ты была счастлива, я с наслаждением перенесу всякое страдание».
Так вопила старуха изо дня в день, а на утренней молитве просила Бога. «О Боже! умилосердись над этим юным созданием, которое еще не знало счастья на земле, и вместо моей дочери возьми к Себе меня. Надели ее, — и даже еще в большей мере, — всеми земными радостями, какие еще остались на мою долю. Освободи ее цветущее тело от болезни и всели лучше эту болезнь в мою дрянную плоть. Даже если бы от горя мне пришлось превратиться в мумию, одари лишь мою дочь цветущей красотою!» Одним словом, старуха плакала и молилась со всею материнскою нежностью, с полною готовностью пожертвовать всем за жизнь дочери.
Но вот случайно эта женщина имела черного быка. Бедное голодное животное, о котором она и думать-то забыла под влиянием своей скорби, воспользовалось однажды удобным случаем и вошло в кухню, привлеченное запахом похлебки, которую старуха сварила для своей больной дочери. «А ведь это должно быть нечто очень вкусное», — подумал бык про себя и, опустив морду в котелок, с наслаждением стал пить похлебку. Когда же, выпив весь котелок до дна, он захотел вытащить из него свою морду, то никак не мог сделать этого, так как рогом зацепил за ручку котелка. Испугавшись, он стал отчаянно реветь и метаться из стороны в сторону. При этом он случайно отворил головою дверь, ведшую в жилую комнату. Старуха никак не ожидала появления подобного гостя и, не разглядев в сумерках, что за ужасная фигура стояла в дверях, вообразила в испуге, что настала страшная минута появления ангела смерти, пришедшего за душою Бедридшемали. И вот, чтоб ангел как-нибудь не ошибся в темноте, она громко закричала:
— О ангел смерти! Смилуйся надо мною, я ровно ничем не больна, а вот дочь моя действительно лежит там, на постели, совсем при смерти; Бог, конечно, за нею-то и прислал тебя. Так возьми же ее с собою, а мне, бедной, оставь жизнь; ведь дни мои и без того уже сочтены.
Этот рассказ доказывает, что, к сожалению, любовь к ближнему у нас часто начинается самими собою.
Муж и его две жены
У одного мужа были две жены, одна постарше, а другая помоложе. Самому же ему было около 50 лет, и борода у него начинала уже седеть. Он с одинаковою нежностью любил обеих своих жен и одинаково хорошо обходился с ними, деля свои досуги совершенно равномерно между ними.
Была у него привычка после утренней молитвы еще немного подремать. Вот однажды утром, когда добряк заснул на коленях у своей пожилой жены, та заметила, что у него в бороде уже много седых волос и подумала: «Не худо было бы мне выстричь у мужа парочку — другую черных волос; тогда молодая жена, увидев, что он весь поседел и что молодость его, стало быть, уже прошла, перестанет любить его; а он, заметив это, конечно, охладеет к ней, и я одна стану пользоваться его любовью».
И она как сказала, так и сделала.
Когда же муж на следующее утро заснул на коленях у своей молодой жены, то та, увидав, что у него в бороде что-то стало больше седых волос, подумала: «Если я выстригу у него седые волосы, то он будет казаться моложе и не станет более обращать внимания на свою старуху». И она выстригла ему так
